нельзя. И на летнее время форт без защиты оставлять – тоже нельзя. А это значит, что, едва позволит погода, ему придётся отправляться в Труа-Ривьер. Завершить, наконец, сделку. Передать тамошнему коменданту обещанные тому в последнюю их встречу лёгкие испанские кремнёвые ружья. Прекрасные ружья, которые он приобрёл в одной из голландский факторий, расположенных на берегу Пенобскота! И вернуться обратно во главе отряда…
Бертен прервал его размышления. Приоткрыл дверь, сунул в образовавшуюся щель голову, о чём-то заспорил с Обрэ. Очнувшись, Мориньер открыл глаза.
– Что, Бертен? – прервал он тихую, но яростную их перебранку. – Что тебе нужно?
– Я хотел уточнить, монсеньор, вы сегодня сядете за общим столом? Или подать ужин сюда?
– Сюда. Ты составишь мне компанию, Жак?
Обрэ склонил голову:
– Конечно, монсеньор. С удовольствием.
Мориньер улыбнулся.
– Вот насчёт последнего – не уверен. Я намерен испортить тебе аппетит парой неудобных вопросов.
*
Он спрашивал уже однажды об этом, едва возвратившись в последний раз из Квебека. Тогда ответ не удовлетворил его. Но он так отвратительно чувствовал себя, что не стал уточнять. Всё равно заняться этим вопросом в тот момент он не мог. Теперь же он готов был слушать.
– Расскажи мне о Леру, – сказал, когда они оба утолили первый голод.
– О Леру?
– Ты забыл, кто это?
– Нет, монсеньор. Но я не знаю, что я мог бы о нём рассказать.
Мориньер посмотрел на него внимательно.
– Он ушёл весной, не так ли?
– Совершенно верно.
– Почему?
– Сказал, что жизнь в такой компании его не устраивает, и он будет строить себе дом, как и планировал прежде.
– Где?
Обрэ повёл плечом:
– Я не знаю.
Мориньер приподнял бровь – неужели? Смотрел на него настойчиво, с лёгкой усмешкой, не сводил взгляда.
Обрэ вздохнул:
– Я покажу примерно. Уходя, он милостиво ткнул пальцем в карту.
– Хорошо.
Мориньер наполнил вином кружку Жака, налил себе.
– Он враждовал с кем-нибудь?
– С кем-нибудь? – Жак усмехнулся. – Проще сказать, с кем не враждовал.
– С кем же?
– С Рене.
Мориньер кивнул иронично:
– Я был почти уверен. Рене умеет держать себя в руках.
Жаку нечего было на это возразить. Рене в самом деле оказался единственным, кто умел общаться с этим несносным, неуживчивым типом. Из прочих – не было ни одного, кто хотя бы раз не повздорил с ним. Ни дня в форте не проходило без конфликтов. По ерунде ссорились – из-за косого взгляда, недостаточно любезного тона, не на месте брошенных снегоступов. Он должен признать, его ребята тоже не ангелы. Но Леру – просто дьявол. Вспыхивал на пустом месте.
– Ты не мог с ним справиться? – дослушав, спросил насмешливо Мориньер.
– Леру –