и подтвердить…
– Двадцать первая хромосома! – передразнил меня Рыцарь, усмехаясь. – Скажите, пожалуйста, какая научная точность! Вы там бывали в этом месте, где хромосомы вправляют?.. – возмутился он, словно застуканный с невыученным уроком школьник.
Я врал. Ни с кем я не советовался, просто пытался изучить патологию в Интернете.
– Хреновы гении генетики! – бросил Рыцарь, закрывая за собой дверь автомобиля, и нервно нажал на педаль.
«Ленд крузер» ответил грозным, приглушенным воем. Бензиновая дымка рассеялась, и боковое стекло бесшумно скользнуло вниз. В мягком кожаном салоне Рыцарь сосредоточенно глядел на еле светящиеся приборы. Последнее слово, понятно, было за ним:
– Нет сейчас у нас ни подходящего медицинского оборудования, ни специалистов для такой сложной проверки… Всё заржавело, – он сложил губы в кривой улыбке. – Будем искать другой путь.
И отпустил педаль сцепления, будто отправляясь в далёкий поход за решением этой непростой загадки.
Однорукий застал-таки Калипсо дома. Но не утром, когда его обычно ждали, а вечером, незаметно выследив её по дороге.
Тётушка Калипсо, на пару слов! – крикнул он ей в спину, как только старуха открыла калитку, чтобы загнать живность во двор.
У Калипсо ёкнуло в груди, но она не выдала тревоги, даже выказала радость гостю, подбадривая себя тем, что нужно в конце концов поставить точку в этом вопросе. Он помог ей справиться с юрким петухом, который по гордости или глупости не замечал ворот. Калипсо положила на стол кулёк с собранной под горой крапивой для постного блюда, придвинула низкий стульчик к трёхногому столику под одиноким голым абрикосовым деревом и поспешила в дом за угощеньем. После первой стопки служивый нараспашку расстегнул мятый пиджак сероватого цвета с широкими заострёнными лацканами. Правой рукой он достал из бокового кармана сигареты, помяв пустой рукав. Затянувшись «Примой», он повернул голову и, извиняясь, пустил дым длинной струей в сторону Замка. Расстегнутый пиджак открыл обесцветившуюся, но чистую тельняшку.
– Отец стал мне часто сниться, – задумчиво промолвил он, – к чему бы?
– Ты похож на покойного, царство ему небесное, – Калипсо перекрестилась, вглядываясь в его узкое и белое, как мел, лицо, а про себя подумала: «Только тот вовремя бросил пить… лучший плотник в округе…»
– Ты б к духовнику сходил на исповедь!
– Так пьяниц и развратников не исповедуют…
Повестки у Однорукого не оказалось, он зашел к старухе по привычке занять червонец до получки. Тем не менее, Калипсо завела разговор о сыне, войне и переподготовке.
– Оно-то, конечно, бумагу ему пришлют, – сказал Однорукий, осторожно подбирая слова и закрывая широкой мозолистой ладонью наполненную стопку. – Это он у нас в селе… такой-сякой. А в комиссариате – герой!
Однорукий