22, мужчин она не знает,
Не подпускаю к ней я никого,
Любовь мои все силы пожирает,
Но чую: час приходит роковой.
Признаться, видно, скоро мне придётся,
Что Федерика не моих кровей,
Чем для меня признанье обернётся,
Узнает коль, что дочь она князей?»
Джакомо ударяет себя в грудь и вспоминает, что спрятал под рубаху письмо, отданное ему Федерикой.
Прочтя письмо, Пуччини недоумевает, что за шутки, что за наваждение, возможно, это любовное письмо адресовано вовсе не ему. И кто же эта незнакомка, которая признается ему в своих чувствах?
«Какой прекрасный слог хранит бумага,
И аромат духов и девичью слезу,
До счастья, кажется, всего полшага,
Но что-то предвещает мне грозу.
Давно уже немолод я годами,
Живу вдовцом от света вдалеке.
Дела купечества, пирушки временами,
С негоциантами в ближайшем кабаке.
На женщин не смотрю давно,
Любить любовью тайной
Мне дочь приёмную до гроба суждено
Греховно изначально.
Наверное, какая-то ошибка.
Письмо не мне, но я его прочёл,
И на губах моих цвела улыбка,
Я с головой в её любовь ушёл.
Забыть, забыться, прекратить волненья,
Не о любви мне думать, не о ней!
Из сердца вырвать нужно Федерику
И думать как о дочери своей.
Дай, Боже, силы мне во всём признаться:
Поведать Федерике, что знатна.
Возможно, суждено судьбой расстаться:
Так велика пред ней моя вина».
Джакомо заливается горючими слезами, ложится в холодную постель и засыпает праведным сном, считая, что покаяние принято Творцом.
Глава 4. Соитие, данное свыше
Вернёмся к нашему славному гвардейскому капитану. Немного поплутав по узким улочкам города, он оторвался от погони, которую предприняла челядь негоцианта Пуччини. И без дела слоняясь по ночному городу, убивал время до полуночной вахты в покоях герцога. Вдруг он услышал женский вскрик и громкий мужской гогот. Поняв, что затевается какая-то мерзость, Пьетро поспешил на помощь.
«Четыре пьяных на одну девчонку,
Эй, судари, вам ваша жизнь не жмёт?
Я одному сейчас проткну печёнку,
Другой из вас в мучениях умрёт.
Удар, ещё удар, куда вы?
Мне с вами было б точно веселей,
Дерусь я с четырьмя не для забавы,
А чтобы вы преставились скорей
Кто вас учил, друзья, таким манерам!
Негоже спину подставлять мне под удар.
Какие нежные попались кавалеры,
Бегут, как будто в ж…е скипидар».
Трое, постанывая и прихрамывая, подхватывают четвёртого под руки и уносят в подворотню, изрыгая проклятья в адрес ди Альберто.
Привалившись к стене дома явно без чувств, на мостовой сидит хорошенькая девушка, в которой Пьетро узнаёт ЛУКРЕЦИЮ. Что она делает в столь поздний час на улице города,