из какого-то конкретного перевода, а обобщенно-смысловой пересказ того, как понимается эта часть «Слова» практически всеми современными переводчиками. Даже те немногие, кто свои переводы сопровождали подробными пояснительными статьями, в которых утверждали, что Автор «Слова» протестовал против применения «старых словес», тем не менее, свои переводы они все равно строят в вопросительной форме.
А какое утверждение может быть в вопросительной форме? Какой протест против старых словес может быть в обращении «Не краше ли…?», «Не любо ли…?», «Не пристало ли…?». Если это протест, то должно быть хотя бы – «не пристало!» (Утверждение! И без всяких «ли»). А то получается так, декларируется одно, а перевод строится совершенно по иному. Да и древний текст, при этом, пишется: «Не лепо…», тогда как (если это протест) нужно писать – «нелепо…» («нехорошо…», то есть «плохо…»). Автор «Слова» в этом месте хотел сказать о том, что именно: «Плохо (нелепо), братья, начинать старинными словами трудных повестей, песню о походе Игоревом.» Потому, что современную песню, повесть или сказание нужно слагать именно современным языком, а не «старыми словесы». И утверждать это нужно жестко. Без вопросительного размазывания.
И это очень характерно, что в самом начале своей повести о Игоревом походе, Автор «Слова» с вполне естественным и неприкрытым сарказмом ставит вопрос, который требует в ответ не вопроса, а утверждения и утверждения прямо противоположного смысла. Он как бы с издевкой спрашивает: «А что, братья, хорошо будет нам поступить так, как все (и вещий Боян в том числе) – сочинять новую современную песню старыми „словесы“?» И тут же дает понять, что «только по былинам сего времени!» (А не по выдумкам Бояновым!) Дело в данном случае в том, что в старину все люди и общество в целом были ориентированы более в свое прошлое, чем в современность. Прошлым проверялось все. В прошлом искали ответы на современные вопросы. Законы прошлого были истиной в последней инстанции. «Старыми словесы» в то время писали все, кто хоть что-нибудь сочинял. Это было нормой. Так поступали все и вещий Боян в том числе. Автор «Слова» сделал большой шаг вперед, нарушив эту традицию. Он твердо отстаивает свое право поступать именно так и напрочь отбрасывает творческий метод вещего Бояна, а кое-где и вообще открыто иронизирует. Например, в эпизоде со «свиванием славы обаполы».
Кстати, этот фрагмент «Слова» тоже до сих пор остается непонятным, потому, что все понимают его как «прославление гениальности вещего Бояна». А на самом деле тут веселое подтрунивание (если не сказать жестче – издевочка) Автора «Слова» над вещим Бояном (где Боян берется просто не за свое дело). А именно, он «свивает славы обаполы сего времени» (чего человек вообще делать не может, ибо это фальсификация).
Про «свивание славы обаполы…» смотрите в соответствующей статье, а тут несколько слов про то, что Боян проделывал со своими «славами», которые сам же сочинял в угоду князьям. Сочинял он их «старыми словесы» и делал это очень хорошо и даже талантливо. Именно для этого он «растекался мыслью по дереву»,