спи́тъ,
Игорь бди́тъ,
Игорь мыслию поля́ мери́тъ
отъ вели́каго До́ну
до ма́лаго Донца́.
Комо́нь въ полу́ночи Овлу́ръ свисну за рекою,
вели́ть князю разумети.
Кня́зю И́горю не бы́ть!
Кликнý, стукну́ земля́,
въшуме́ трава́,
вежи ся́ полове́цкии подвиза́шася.́
А Игорь князь поско́чи горноста́емъ къ тро́стию —
и бе́лымъ го́големъ на воду.
Въвръ́жеся на бръ́зъ комо́нь
и ско́чи съ него́ босымъ влъ́комъ.
И потече́ къ Лугу Донца́,
и полете́ со́коломъ подъ мьгла́ми,
избивая гуси и лебеди
за́втроку, и обеду, и у́жине.
Коли И́горь со́коломъ полете́,
Тогда́ Влу́ръ влъ́комъ потече́,
труся́ собою студеную росу́:
претръго́ста бо своя́ бръ́зая комо́ня.
Донецъ рече́:
«Кня́же И́горю!
Не ма́ло ти́ вели́чия,
а Кончаку́ нелю́бия,
а Ру́ской земли́ веселиа».
Игорь рече́:
«О До́нче!
немало ти вели́чия,
леле́явшу князя на влъна́хъ,
стла́вшу ему́ зелену траву́
на свои́хъ сре́бреныхъ брезе́хъ,
одева́вшу его́ теплыми мъгла́ми
подъ се́нию зелену древу;
стрежа́ше его го́големъ на воде́,
ча́йцами на стру́яхъ,
чрь́нядьми на ветрехъ».
«Не та́ко ти, – рече́, – река́ Сту́гна:
худу́ струю имея,
пожръ́ши чужи́ ручьи́ и стру́гы,
ростре́на къ у́стью,
у́ношу князю Ростиславу затвори́ дне́,
при темне бе́резе».
Плачется ма́ти Ростисла́вля
по у́ноши князи Ростиславе,
уныша́ цветы́ жалобою,
и древо с ту́гою къ земли́ преклони́лось.
А не соро́кы втроскота́ша —
на следу́ И́гореве е́здитъ Гза́къ съ Кончако́мъ.
Тогда́ вра́ни не граа́хуть,
га́лици помлъко́ша,
со́рокы не троскота́ша,
поло́зие по́лзаша то́лко.
Дятлове те́ктомъ путь къ реце́ ка́жутъ,
солови́и веселыми пе́сньми све́тъ поведа́ютъ.
Млъ́витъ Гза́къ Кончако́ви:
«Аже со́колъ къ гнезду́ лети́тъ,
соко́лича ростреля́еве свои́ми злаче́ными стрелами».
Рече́ Кончакъ ко Гзе́:
«Аже со́колъ къ гнезду́ лети́тъ,
а ве со́колца опу́таеве красною де́вицею».
Рече́ Гза́къ къ Кончако́ви:
«Аще его́ опу́таеве красною де́вицею,
ни на́ма бу́детъ со́кольца,
ни на́ма красны де́вице,
то почну́тъ на́ю пти́ци би́ти
въ поле Полове́цкомъ.»
Ре́къ Боя́нъ и «хо́ды на» Святъсла́вля,
песнотво́рца стараго вре́мени Яросла́вля,
О́льгова коганя́ хоти́:
«Тяжко ти́ головы́ кроме плечю́,
зло́ ти те́лу кроме головы́».
Ру́ской земли́ безъ И́горя.
«Солнце светится на небесе́,
Игорь князь въ Руской земли», —
де́вици