мнению, личный состав дивизии проявил высокий наступательный порыв, отвагу и храбрость. Но цели мы не достигли.
Постепенно, элемент за элементом, мы по памяти восстанавливали еще живую картину боя и находили ответы на вопрос, почему не разгромили противника. Прежде всего бросалось в глаза, что мы пока не умеем управлять войсками, как того требовала обстановка. Командиры всех степеней, выполняя уставные требования, находились впереди боевых порядков своих подразделений и… выбывали из строя. В результате управление войсками нарушалось и задача не выполнялась. Выходило, что положения устава, составленного еще в мирное время, вступили в противоречие с практикой боевых действий.
К чести моих товарищей должен заметить, что каждый из них понимал большую ответственность, которая ложилась на наши плечи, когда мы решали, как поступать в будущем. Мы твердо сделали тогда вывод, что командному составу полезнее быть впереди подразделения только в тех случаях, когда это вызывается обстановкой и необходимостью лично вести воинов за собой. В другой обстановке находиться там, откуда удобно командовать без необоснованного риска для жизни и угрозы потери управления войсками.
Были и недостатки взаимодействия. Пехотные командиры еще не научились поддерживать надежную связь с артиллеристами и не всегда могли своевременно вызвать огонь орудий по наиболее важным целям противника, мешающим продвижению. Артиллеристы же не были в состоянии уследить за всеми изменениями обстановки и поэтому иной раз не могли обеспечить пехоте успеха там, где это срочно требовалось.
К этим причинам следовало добавить и другие. Наступление было лобовым, а маневрирования, обходных движений и охвата обороны противника не производилось: мы еще не умели по-настоящему этого делать. К началу наступления не нащупали слабые места гитлеровской обороны, не знали стыков и флангов неприятельских частей и подразделений. Не полностью была вскрыта и огневая система противника. В ходе наступления вновь обнаруженные огневые точки подавить не удалось.
Обо всем этом я доложил по телефону командующему армией. К моему удивлению, К.А. Мерецков не сказал ни слова упрека.
– Война – дело непростое. Она – борьба двух воль, а гитлеровцы – сильный противник, и сломать их нелегко. Сразу, как видишь, это не удается. Подумайте еще раз о причинах неудач, найдите способы, как их избежать в будущем. Думаю, что мы сумеем найти правильное решение и выполним задачу. Твои соседи тоже успеха не достигли.
Нам было приказано продолжать атаки специально выделенными для этого силами.
– Необходимо измотать противника, не давать ему ни сна, ни отдыха, атаковать его днем и ночью, – добавил командарм.
Почти всю ночь мы работали над устранением недочетов, выявленных в первый день наступления. Под утро Г.Б. Котик доложил мне переданную в срочном порядке телеграмму начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова. Он предупреждал об опасности.
«Агентурными данными указывается