двадцать. Мамой клянусь.
Они зашли в какой-то подъезд. Лина сняла джинсы вместе с трусами и кинула на батарею.
– Мешать будут, – пояснила она.
Куминова больше одолевал смех, чем желание. Девочке видно было подставиться, что высморкаться.
– Сзади не хочешь? – спросил он.
Лина помотала головой. Куминов приподнял ее, прислонил спиной к стене для упора, даже спросил:
– Тебе удобно?
Аделине очень понравилось это его обращение, не то, что остальные, сунул, подергался и все. Куминов не торопился, он наблюдал за ней и сознательно делал то, что от чего больше менялось ее лицо. Лина даже и не ожидала, что случайный секс в подъезде окажется таким классным. Ей нравилось, что он такой сильный, хоть она и упиралась спиной в стену, но практически он ее держал на руках. Чтобы не кричать, она вцепилась зубами в плечо Куминова, он морщился: «Господи, она меня покалечит». Потом она ему сказала:
– Слушай, ну это вообще улет, – Куминов равнодушно посмотрел на нее, а она продолжала – Давай, как-нибудь еще. Я согласна даже, когда ты захочешь. Я, конечно, терпеть не могу людей из ваших кругов, но то, что было, это класс!
– Хорошо, я не против. Буду в город приезжать, если, что встретимся.
Они периодически виделись. Лина даже перестала заниматься сексом с другими, зачем размениваться, если тебя имеет такой самец. Хоть он из такой семейки (Аделина органически отторгала все, что связано с партией, комсомолом и тому подобным), но то удовольствие, что она с ним получала, не было сравнимо ни с чем. Черт с ним, на время их встреч, можно и забывать, что это сын местного партийного вожака. У Аделины не было никакой определенной цели в жизни. Ни работа, ни замужество ее не интересовали. Она любила выделяться среди других, среди этого однообразного стада, ей нравилось, когда на нее показывали пальцем, когда плевались при ее нестандартном виде. Злоба других доставляла ей истинное удовольствие. Она постоянно отиралась в компании таких же нестандартных личностей. Их компанию периодически гоняли пролетарские парни, но Лину никогда не трогали, знали, что она родственница Женьки Либермана. Тот, конечно, уже и не «Ангел», но силы от этого у него не убавилось. Поэтому Лина всегда заступалась за своих товарищей и бесстрашно лезла в драку. Завидев ее, кто-нибудь из нападавших, говорил:
– Опять эта дура. Ну, их к черту, пошли. А то, если ее ненароком заденешь, считай – кирдык.
Лине нравилось, что Куминов относился к ней с равнодушием. Что ему было наплевать на ее внешний вид, на ее закидоны. Еще у него можно было полистать какие-нибудь журнальчики, послушать музыку, которую в стране не достанешь. Куминов действительно не испытывал к ней никаких чувств, но она была ему и не противна, так, сойдет для разнообразия.
Куминов забрал машину из автомастерской. Недалеко отъехав, он увидел Лину и остановился. Она подбежала к его машине.
– Саня,