такого, ты волей-неволей испытываешь холодок стеснения. И когда тебе оставляют бумажную поделку вместо встречи, пробегает холод стеснения. Вдобавок это еще и бесит! Черт подери тот случай у городского фонтана, который мне непременно еще предстоит разгадать! Замаячили на горизонте узнаваемые кирпичные дома, что вот-вот сменятся на двухэтажные Браунинские.
Вот мне всегда было интересно, кто и как придумывал эти чертовы нелепые названия? Почему улица Браун? Там что, проблемы с канализацией, и от этого вся улица стала Браун? Или раньше был там гетто-квартал с выходцами из Африки? Хорошо, почему Соул Стрит? Что в ней такого «душевного», кроме круассанов? Но больше всего меня забавляет в нашем городке переулок Safety, который ну никак не соответствует своему громогласному имени! Ну никто еще, чувствуя защищенность, по этому переулку не проходил! Тот берет свое начало у Южного моста, и для многих искателей полуночных приключений начало этой улицы становится ее концом! Все же, мы втроем надеялись, что сегодня Браун Стрит не станет нашим концом. Ибо Чарли нужно было мириться с женой, Скотту спешить после работы за подарком Марго, а мне разгадывать головоломку. Звук накатанной бетонной колеи сменился на жесткую брусчатку, мы минули разъезд на Браун. Завиднелся конец улицы с путаницей номеров домов в паутине криминальных событий.
На секунду мне показалось, что асфальт стал холоднее и жестче, а лица пешеходов смотрели недружелюбно на хрипящий «Бьюик». Это ощущение подтверждалось напрягающим звуком перестукивания: то ли у Скотта стучали зубы, то ли Чарли забыл смазать свои суставы. Впрочем, в этот момент все мы втроем с радостью смазали душу градусным напитком, прежде чем снова лезть к ищейкам. Наконец, мы припарковались, и еще не выйдя из машины, мы со Скоттом закурили. В этот раз Чарли даже слова ни сказал.
Вдруг я заметил, как из переулка на нас косился юнец в оборванных лохмотьях, будто на секунду я ощутил перед собой картину военных голодных лет, от чего стало еще более не по себе. Но, сжав волю в кулак, а по правде говоря, намотав на него сопли, мы подошли к ограде злополучного дома. Со стороны он и сегодня казался ничем не отличавшемся от других таких же, стоявших поблизости: оцепляющую криминальный периметр ленту сняли, зевак больше не виднелось, и только люди нашей профессии знали суть.
– Если на нашем пути, джентльмены, не приключится дьявольщина, помирюсь с женой, вот увидите. – на выдохе заверил нас Чарли.
– Это прямая угроза самому дьяволу, смотри аккуратней! – с ухмылкой произнес Скотт, пытавшийся скрыть, что его коленки выстукивали полонез бояки.
– А, к черту, господа. Входим.
Со скрипом отворилась дверь, уверенною походкой ввалились три джентльмена, в сбитом с толку молчании они же и застыли.
– Свет выключен, вещи аккуратно сложены…
– Занавески открыты…
Скотт был первым, кто направился вперед и подошел к окну.
– Да и свежие цветы на подоконнике, земля сырая. Будто кто-то до нас навел здесь