почти прошептал он. – Ее тело покромсали на куски и выложили на полу гостиной ее потрет. Ее собственной плотью, можешь вообразить? Но! Никаких улик, указывающих на преступника, кроме, разве что, вот этой вещицы. – Джонатан вмиг стал серьезным и исподлобья поглядел на Дориана. Он выставил вперед правую руку и разжал кулак. На его смуглой ладони блестела черная запонка. Дориан схватился за рукав своего пиджака, и пальцы его похолодели от ужаса. Джонатан положил улику перед другом и отстранился, вновь набирая в рот дым, пристально глядя в потолок, нахмурив густые брови. – К счастью, я вовремя оказался там. – добавил он.
По спине Дориана пронесся холодок, он побледнел, и волосы его взмокли. Перепутать эту вещь было едва ли возможно: он сам, познавая мастерство ювелира, сделал себе две серебряные запонки с черным камнем, и сам же не так давно продемонстрировал их Джонатану. Они отличались тончайшим узором на металле и небрежным, словно только что вырванным из скальной породы прозрачным камнем, который нарочно лишили огранки и поместили в серебряное гнездо. И там, где ненавязчиво стояла ювелирная проба, можно было различить мельчайшие инициалы мастера.
– Это твое, не так ли? – Джонатан, нервно бросил сигару в пепельницу и вдруг необыкновенно побледнел.
У Дориана уже в который раз потемнело в глазах. Пальцы его свела судорога, но он смог схватить запонку и сжать ее в ладони. Он поспешно спрятал ее в карман и сделал глоток вина. Терпкая горечь иглами разошлась по телу и ударила в мозг.
– Но как она оказалась там? – протянул Джонатан, будто бы обращаясь не к Дориану, а к кому-то третьему, невидимому, замешанному в этой истории.
– Я не знаю… – хрипло прошептал Дориан. – Не знаю…
– Нет! – вдруг вскинулся Джонатан. – Ты знаешь! Ты знаешь, черт возьми! – он ткнул пальцем Дориану в грудь. – Что ты делал там?
– Я не был… там…
– Ты лжешь!
– Я ничего не знаю! – Дориан вжался в кресло. В голове его вертелся жуткий калейдоскоп того, что он увидел этой ночью, того, что он сотворил, того, как вмиг он был сломлен чужой волей. Он помнил кровь на своих руках, кровь на полу и под своими ногами, боль несчастной жертвы и ее предсмертные крики. Он помнил сердце, которое держал в своих руках, бьющееся, живое сердце, и он держал его до тех пор, пока оно не перестало отчаянно трепетать, выжимая из себя соки жизни.
– Дориан! – вскричал Джонатан. – Объясни мне, как это могло оказаться там! Объясни мне! Черт, что за чудовищная улика, Дориан! Что, что ты делал этой ночью? Я не был готов к этому разговору, Дориан, я не собирался повышать на тебя голос, я совершенно забыл о своей находке, но твое болезненное состояние, твое подозрительно болезненное состояние заставило меня вспомнить. Я держал себя в руках, я отвлекся на эту прекрасную леди, я отвлекся на твое недомогание. Но сейчас, сейчас, как ты видишь, я сорвался. Я должен был спросить, я должен был! Ответь мне прямо сейчас,