суть.
Джеймс дрожал, и холод стальным обручем сковывал его голову, и мокрые волосы прилипали к лицу. Он вел Джину тем же путем, какой вот уже который раз избирал для своих прогулок. Напрягая память, он пытался воссоздать в памяти смутные очертания бледного силуэта на плоту, и каждый раз возвращался к своему видению, и на душе его было неспокойно, и все его существо жаждало вернуться к озеру, чтобы закончить то, что он начал.
– Моя гостиница. – объявил Джеймс, когда путники остановились у здания старого пансионата. – Я даже и не знаю, как мне тебя благодарить. – он протянул Джине дрожащую руку, и та крепко пожала ее, обжигая теплом его ледяные пальцы.
– У тебя будет шанс меня отблагодарить, если до того момента ты не сочтешь эту благодарность лишней. – Джина заглянула в его глаза в попытке прочитать те мысли, что в единственное мгновение пронеслись в его голове. Дрожь пробежала по спине Джеймса, и он отступил на шаг, сдаваясь под ее взглядом.
– Ты вытянула меня из мрака, подобно альву, протянувшему руку оступившемуся. – произнес он тихо.
– Альву? – Джина странно посмотрела на него, и во взгляде ее он почувствовал осуждение и насмешку. – Чем же я тебе напоминаю осколок льда?
– Ты знаешь, я имел в виду не это. – холод пробирал Джеймса до костей, и оттого тело его содрогалось, придавая болезненность его и без того жалкому виду.
– Сердца альвов не принадлежат ни этой планете, ни этим людям. – Джина рассматривала лицо Джеймса в попытке проникнуть взглядом под его кожу, так, словно искала внутри него то, чего никак не могла уловить на поверхности. – Единственное, к чему они стремятся – это возвращение домой. Они – не более, чем бледный и матовый лед, тонкая пленка чистоты, скрывающая под собой пустоты.
– Значит, моей единственной надеждой все это время был лед? – Джеймс опустил глаза, и боль разлилась по его замерзшему телу.
– Когда наступают холода, ты можешь по нему идти. Только не пытайся растопить его теплом своего тела, иначе он поглотит тебя, и ты уйдешь под воду. – Джина прикоснулась кончиками пальцев к груди Джеймса, ощущая биение его сердца под тонкой оболочкой плоти.
– Я хочу знать, кто ты. – прошептала она. – Но не могу дотянуться до истины. Нити правды ускользают из моих рук.
– И что ты видишь? Что-то ведь ты видишь во мне?
– Да. – Джина отстранилась, отодвигаясь в тень. – Но я боюсь, что ошибаюсь.
– Не уходи. – Джеймс протянул руку вслед за тенью, и пальцы его скрылись в пласте полумрака. – Мы встретимся еще, ведь так? – спросил он, наблюдая за тем, как Джина медленно уходит прочь.
– Я сама тебя найду. – ответила она и скрылась в бесконечных каменных гранях переулка.
Джеймс, содрогаясь от холода, вернулся в свой номер и закутался в одеяло с головой, отчаянно пытаясь согреться, и тело его источало болезненный жар, и в какой-то момент он осознал, что бредит. Слабость разлилась по его конечностям вместе с ощущением