пошевелиться, он медленно с головой погрузился под воду.
Джеймс открыл глаза, и муть заполнила их. Конечности его онемели, губы разомкнулись, и легкие наполнились жидкостью. Джеймс успел заметить черные полосы, пересекающиеся на дне в древней рунической вязи, и тогда, когда тьма стала подползать к нему со всех сторон, осознал вдруг, что не имеет сил вырваться из-под водной толщи.
Джеймс почувствовал, как чьи-то черные скользкие лапы тянут его вниз, все ниже и ниже, все сильнее впиваются в кожу, и что неведомые существа, сотканные из чернильного эфира, кружат вокруг него, застилают черной горькой пеленой глаза, ухмыляются, отправляя живую часть его души в бушующие пламенные пустоты планеты.
Джеймс уже почувствовал обжигающий его кожу жар, уже увидел, как разверзлась рядом с ним пылающая бездна, и потерял всякую надежду на спасение. Он опустил руки, сделал вдох, ибо, как казалось ему, только забытье позволит на время избежать мучений, но вдруг почувствовал, как черные тени отступают и чьи-то нечеловеческие усилия вытягивают его на поверхность. Чернота от удушья подернула его взгляд, но, когда он очнулся, то обнаружил себя в луже чернильной проклятой воды, которая вырывалась из его легких и желудка. Сам он стоял на коленях, и чья-то рука легла ему на спину, сдерживая дрожь его тела. Он с трудом поднял глаза, угадывая мутный силуэт девушки, склонившейся над ним.
– Спасибо… – прохрипел Джеймс, оправившись. Он смог сесть, и на плечи его тут же было накинуто пальто, не позволяющее пронзительному ветру холодом обдавать его кожу.
Девушка села рядом и поглядела на него большими, томно прикрытыми, ясными, как весна, глазами. Перед мутным взглядом Джеймса чуть шевелились ее легкие волосы, чуть трепетали длинные ресницы и фарфором белели руки и тонкая кожа мягко очерченного лица.
Она наклонилась к нему, чтобы проверить пульс, и он с жадностью вдохнул свежий аромат ее волос и кожи. Она пахла розами и жасмином – аромат этот был магическим, утомляющим, лишающим его последних сил, погружающим его в сладкое забытье. Он падал в пропасть, засыпал, видел и ощущал языки пламени, подбирающиеся к нему, и чувствовал, как от удара бичом его кожа треснула, и брызнула кровь.
Он подался вперед, задевая секущимися кончиками мокрых волос ее шею, но девушка быстро отстранилась, протягивая руку к его лицу и прикасаясь ладонью ко лбу.
– Ты весь горишь. У тебя жар. – произнесла она холодно.
– Все пройдет совсем скоро… Но…
– Как твое имя? – Джеймс помутившимся взглядом заглянул в ее глаза.
– Джина. – услышал он в ответ. Руки ее натянули ему на плечи спавшее пальто и коснулись пореза на бледной щеке.
– Я Джеймс… Уильямс. – представился он, не чувствуя боли.
Он поднял глаза, чтобы рассмотреть своего спасителя. И он увидел – увидел словно фарфоровую статуэтку, существо с лицом не то, чтобы совершенным, но необъяснимо