Питер Олдридж

Тени звезд


Скачать книгу

тьма. Он отпрянул от статьи, полоснув дрожащими пальцами по краю бумаги, которая подобно острому тончайшему лезвию глубоко вошла под кожу, и спустя несколько мгновений кровь засочилась из царапины, запятнав имя убитой.

      Он вновь попытался проникнуть мыслями в секунды убийства, но и на этот раз непреодолимый барьер встал между ним и событиями, к которым он стремился. Никогда еще ничего подобного не преграждало ему путь к истине, и теперь сердце его дрожало от странного ощущения близости чего-то великого, пришедшего за ним. Он чувствовал это в своих венах – волны чужого могущества вливались в его кровь, и сердце принимало их в себя, переполняясь незнакомой болью, совершенно чужой природой, возрождающей, однако, смутные картины в глубинах памяти.

      В этот же вечер, вооружившись пистолетом и отмычками, Джеймс отправился навестить поместье Ланвин.

      Сумерки сгущались, город уже пустовал. Окраина спала в счастливом неведении о том, кто бродит по ее улицам в эти часы, в вечном преследовании скрывается в тенях и обозначает свое присутствие в светлых пятнах фонарей.

      Ночь была лунной, совершенно безоблачной, и свет лился с неба волшебными потоками раскаленного серебра и будто бы желал, чтобы малейшая фигурка, малейший силуэт ясно, словно в зеркале, отражались в душе каждого, кто опустит свой взгляд на бархатную гладь осенней дороги. Ночь была теплой, словно сентябрьской. В небе – ни клочка облака, ни малейшей туманной дорожки, лишь только звездная бесконечность, тонущая в бесконечности темноты.

      Холодный узорчатый щит богов завис на небосклоне белоснежной лампадой, посылавшей душам нити столь тонкие, что доступны были лишь зрению нежнейших из всех существ, и нити эти куполом оплетали ночную сторону Земли. Нити превращали сердца в священные светильники, отчего они становились доступны всем восторженным порывам, которые только могут рождаться в человеке. И все небезразличные в такие ночи глядели на луну, и сердца их таяли в сиянии, и сияние это подавало знак другим блуждающим в ночи огонькам. И люди скрывались лишь в свете луны, одетые и опустошенные им, впустившие его в глубину своих глаз, позволяя ему достигнуть глубокого дна своей души.

      Джеймс остановился под одним из многочисленных фонарей на пустующей улице и поднял глаза к небу. Мигом он забыл все то, ради чего явился сюда, а еще через мгновение поймал душой блуждающую нить луны. Печаль облегчилась, но на смену пришло одиночество. Он вспомнил, что вот уже столько времени ничто не спасает его от боли, и ни одно существо не способно протянуть ему руку, чтобы он мог ухватиться за нее и выбраться из той темной и сырой ямы, где холод пробирает его до костей, где только смерть наблюдает за ним.

      Он изнывал от боли каждую секунду, как будто бы с него начисто содрали кожу, и теперь любое дуновение и каждая мельчайшая пылинка – все, что касалось его тела, доставляло ему мучения, неподвластные человеческому