Питер Олдридж

Тени звезд


Скачать книгу

сверкнули на ее перчатке, и она легко перемахнула на подоконник художника.

      – Я попытаюсь угадать. – прошептал он, обхватив ее запястье.

      – Эту правду я раскрою без твоего вмешательства.

      – Значит, я тебе не за этим? – Дориан все крепче сжимал ее запястье в попытке ощутить биение ее пульса под своими пальцами.

      – Теперь ты знаешь, на что ты способен? – спросила Джина, не отнимая своей руки.

      – Если только в этом мое предназначение, то я его разгадал. – прошептал Дориан в ответ.

      – Боюсь, это лишь малая часть твоего могущества, волей случая открывшаяся тебе. – огни на перчатке медленно погасли, и в комнате воцарился мрак.

      – Позволь мне взять каплю твоей крови. – Дориан, наконец, нащупал пульс под тонкой кожей запястья Джины.

      – Моей крови? – голос Джины зазвенел тончайшими пластами стали, и Дориану показалось, что каждый из сотни таких пластов прошел сквозь каждую клетку его тела. – Моей крови? – повторила она свой вопрос.

      – Ты привела меня к этому. – Дориан расслабил пальцы, почти теряя ее пульс и оставляя лишь ощущение тепла в своей ладони. – Я должен знать, что моя догадка истинна.

      – Я позволю тебе, Дориан. Ради твоего возрождения. – Джина закатила рукава и сняла перчатки, обнажая тонкую кожу запястьев, в которую врезались тонкими вечными шрамами следы прошлых битв. Дориан вздрогнул и замер, сжимая между пальцев тонкое лезвие. Он не решался сделать надрез.

      – Быстрее, Дориан. – прошептала Джина, и в совершенном мраке художник увидел, как сверкают ее глаза, и ощутил, услышал, как болезненно бьется в груди ее сердце. Он ощутил, как содрогается воздух от ее недоступных ему страданий и гнева. И страдания эти были холодны, они были душераздирающими, они были страшны, но при этом безмолвны, и это гнетущее безмолвие сотрясало фундамент вселенной и самые ступени запредельных миров.

      Но прошло мгновение, и гнев Джины утих. Взгляд ее стал пустым, радужка побелела и практически слилась с белком, разве что сияющая полоска цвета помогала различить ее в этих глазах, в глазах, где дно свое обнажала пустыня, отравляющая жаром своим и безводностью даже скорпиона. Пусты и ядовиты, и черны, что обугленные останки, стали ее зрачки, и замерла в них боль, что сродни сумасшествию, и горечь, что сродни пустоте. Кровь будто бы покинула ее тело, и вены – тонкие нити жизни – сжались, и лицо ее стало что гипсовая маска греческого бога, а тело – мраморное изваяние.

      Джина чуть дышала, а сердце ее как будто и вовсе остановилось. Она замерла, и дрожь пробежала по кончикам ее белых пальцев. Сейчас, как никогда раньше, Джина – завернутая в полотно мистического тумана статуя, – показалась Дориану истерзанной веками душой, которая уже прожила тысячи жизней до его рождения и столько же точно после.

      – Возьми то, что нужно. – прошептала она. – Но знай, что я чувствую, как теперь, достигнув первого призрачного рубежа, ощутив свою власть, ты отдаляешься от меня. Но знай,