и помутило её разум.
Отец Огюст с интересом рассмотрел шарф, в который был обёрнут ребёнок.
– Хм, это вещь несомненно очень дорого стоит. Мой несчастный брат Эрик обожал шёлковые шарфы. – Задумчиво произнёс Лоран. – Мало кто может позволить себе такую покупку. Должно быть, богатый сеньор соблазнил бедную девушку и оставил, как только, узнал о ребёнке. Скорее всего она слишком молода и страх позора затуманил бедняжке голову.
– Может ты и прав, сынок. Но эта девушка точно не из нашей деревни. – Покачала головой женщина. – Я слишком хорошо всех знаю, что бы у меня возникли сомнения.
Кюре кивнул и вновь взглянул на младенца, что дышал совсем не слышно. Лицо его было бледно, глаза закрыты. Пожалуй, несчастное дитя и впрямь долго не протянет.
Отец Огюст тяжело вздохнул и осенил крестом корзинку с ребёнком. Счастье, если несчастный малыш доживёт до утра, ласковое весеннее солнце скрасило бы последние минуты. Экая жалость, он так мал и ничего ещё не успел познать в мире, из которого так жестоко был изгнан.
В эту ночь, огонь свечи горел только в скромном доме святого Отца Лорана. Ни ему ни его матери Сюзанне не удалось вздремнуть даже на пару минут. Ребёнок, что прежде лежал белый, словно снег, внезапно раскраснелся. Пот так обильно выступил на крохотном личике, что женщина едва успевала промокать его платком. Дыхание мальчика стало громкими, прерывистым и тяжёлым, казалось, он с большим трудом делает каждый вздох.
– Огюст! Силы небесные, малыш задыхается! – В отчаянии воскликнула Сюзанна.
– Мама, у него сильный жар, – озадачено бросил кюре. – Его надо немедленно развернуть и обтереть душистым уксусом. Ах, бедняжка, столько мучений невинной душе за грехи его неосмотрительных родителей!
Женщина с горечью смотрела, как малыш ловит воздух широко открытым ртом, и всё его маленькое тельце содрогается от этих безуспешных попыток.
– Послушай, мама, не знаю сколько осталось бедняжке, но считаю его нужно немедленно окрестить. Пусть он отойдёт к Господу, как положено честному прихожанину. Я принесу что нужно для обряда.
Сюзанна только кивнула в ответ и, взяв ребёнка на руки прижала к себе. Прикоснувшись губами к потной, пылающей от жара голове мальчика, она начала истово шептать.
– Милосердный Отец, когда-то ты простил мой страшный грех, я готова принять на себя чужой и угодить на вечные муки в аду, только пощади эту невинную душу! Этот малыш не успел натворить ничего, за что может быть сурово наказан. Помоги ему, Господи! Пресвятая Дева, пожалей этого бедного ребёнка, ради твоей извечной милости к заблудшим!
Когда Отец Огюст вернулся, лицо женщины было сплошь залито слезами.
– Он… умер?! – Воскликнул священник.
– Нет, сынок, жизнь ещё теплиться в нём, но… малыш угасает с каждой минутой. – Сдавленно прошептала женщина.
– Послушай, мама, при крещении младенцу дают имя святого покровителя, но несчастный видно