соберётся человек Гончару помолиться – и что? Одному на храм денег давай, других корми, пока не треснут, в храм войдёшь – там ещё с десяток ухарей просьбы приготовили… Так доброму человеку до Гончара и не добраться вовсе! Правильно это, служитель?
– Без работы я опять остался, вот что неправильно.
– Да не реви, душа коричневая, денег-то у меня всё равно пока нет. Овсом возьмёшь?
– Да что я тебе…
– Знаю, знаю, не лошадь. Хотя похож… сзади.
– А ну-ка, оборотись ко мне лицом, брат мой.
Голос, прозвучавший со ступеней, принадлежал высокому, худому старцу с длинной, седой бородой, которая жидким ручьём стекала по коричневому одеянию. Лицом старец был сух и морщинист, желтоватая кожа обтягивала кости не хуже, чем на полковом барабане. Большие, выцветшие глаза поблёскивали фанатичными искорками. Не иначе, важная персона, потому что толстый служитель едва из своего платья не вывернулся в резком развороте.
– Ну, и как дела твои, брат? Есть успехи в сборе пожертвований?
Служитель понурился и даже отвис некоторыми местами дородного тела.
– Совсем о душе не радеют люди! Ни ломаной монетки не бросили…
– А чего это в кружке побрякивает?
– Да я туда гвоздичков положил – для пробуждения у народа энтузиазма к пожертвованию.
– Пробудил?
– Да ни черепка! – служитель спохватился и поспешно осенил лицо символическим гончарным кругом, – Спит энтузиазм.
– А вот у других братьев будить получается.
Старец обличающе ткнул костлявым пальцем в сторону съёжившегося служителя.
– А у тебя только храмовую похлёбку трескать хорошо получается! Вот и решили мы с братьями отправить тебя в мир – слово Гончарово народу нести. Авось и похудеешь заодно, а то ведь правильно тут люди кричали: скоро в ворота храма пролезть не сможешь!
– Так они это не мне кричали! – возмущённо взвился служитель, – Это ему вон!
Старец оценивающе глянул на Марвика и презрительно фыркнул.
– А ему в храм и вовсе незачем. Гвардейца в храм только бутылкой и можно заманить.
Марвик гордо выпрямил спину и втянул живот.
– Я службу бросил!
– А пить-то вряд ли! Да и вообще, не о тебе разговор, грешник ты беспробудный… А ты ступай, брат, к людям. Неси им свет слова Гончарова. А мы тут за тебя пред Гончаром попросим… Вот прямо после обеда просить и начнём. Ступай!
И старец чинно удалился, демонстративно хлопнув массивной дверью на прощание.
– Знаю я, как ты там после обеда радеешь – храп на всю улицу!
– Ты Гончара-то побойся – пробормотал Марвик, – Видно же – заслуженный старикан, измождённый в бдениях. Заморенный, можно сказать!
– Да видел я, как он себя морит! – обиделся служитель и даже пухлой ручкой взмахнул возмущённо, – Куда только и лезет столько?! Я так думаю, худоба у него от глистов, вот что!
Марвик вздохнул удручённо, подтолкнул служителя к воротам,