у людей совесть была?
– Раньше у гвардейцев деньги были! Да ты молодой, вряд ли помнишь…
Помолчали. Конь тихонько всхрапнул и помотал тяжёлой головой – похоже, тоже о чём-то сокрушался.
– Ну ладно, сейчас по-человечески тебя выпущу, шлагбаум открою.
– Да я и так просочусь, впервой, что ли?
– За двадцать лет службы разок-то можно и с почётом выехать.
Марвик только сейчас прочувствовал, что действительно уезжает навсегда.
– А ты, дед, чего делать думаешь?
– А что мне думать? Это ты мужик крепкий, не пропадёшь, а мне-то куда? Авось не дадут с голодухи помереть старому псу.
Марвик одной рукой неловко обнял деда, нет привычки к таким нежностям, осторожно похлопал его по сухонькому плечику и не спеша забросил себя в седло.
– Ну, дед, бывай!
– Удачи тебе, парень!
Конь величаво переступил невидимую черту, отделявшую привычный мирок от остального мира и легла под его копыта твёрдая, влажная от дождя, дорога. А Марвик, помня о примете, оглядываться не стал – чтобы не вернуться.
Глава 2
Город встретил Марвика угрюмо и настороженно; это вполне можно было понять. Серые мокрые стены каменных домов и не могли выглядеть весело, а воспоминания о его прошлых посещениях вызывали у города обоснованную тревогу. Конь, звонко цокая подковами по выщербленным булыжникам мостовой, привычно повернул в тихую улочку налево, но тут же поскользнулся на чём-то вонючем и желеобразном, едва не грохнувшись вместе с седоком в это самое.
– На скользкую дорожку ступил ты, друг мой, – укоризненно проворчал Марвик и направил коня прямо – по широкой, главной улице столицы королевства.
Упрёк был незаслуженным – никаких личных дел на той улочке у коня не было. А был там любимый кабачок Марвика, построенный на самой окраине города, дабы загулявшие гвардейцы не поганили своим отвратительным видом светлого облика столицы. Так что в городе конь никакой другой дорожки и не знал.
Марвик не спеша ехал посреди улицы, никто ему не мешал и не возмущался. Город словно вымер, лишь редкие прохожие боязливо жались к стенам и торопились поскорее скрыться в тихих дворах. Уже подъезжая к ограде храма, Марвик заметил единственного нормального человека, который сидел, прислонившись к стене, кутался в драный, серый балахон и пытался петь. Выходило пьяно и гнусаво – видимо, голос и слух были потеряны ещё вчера. Или не было их никогда – разве важно, если настроение хорошее? Марвик остановил коня рядом с ним и наклонился к весёлому мужичку.
– Что это у вас тут, мил человек, атмосфера как на кладбище? Умер кто?
– Все – твёрдо ответил тот и временно покинул этот мир, завалившись набок.
– Ну, я так и подумал…
Конь слегка повернул голову, скосил глаз на умиротворённое тело вдоль мостовой и осуждающе вздохнул.
– Не суди – и целей будешь! – остепенил животное Марвик, отвёл его к ограде