палкой раскапывала глубокую яму в надежде добраться до земного ядра. Когда яма становилась пугающе глубокой, мать говорила:
– Света, иди поиграй с девочками.
Девочки были заняты своими делами – делами девочек. Они укладывали пупсика в постель из травы и укрывали его носовым платком. Мне не было места в их мире – и меня не огорчало это. Я даже боялась, что они вдруг проявят интерес ко мне и захотят, чтобы я тоже вместе с ними укрывала пупсика носовым платком.
Чтобы не огорчать мать глубиной раскопанной мною ямы, я забиралась под скамейку, на которой мать сидела. Под скамейкой мы с Тасиком наблюдали за муравьями, которые тоже были заняты своими делами – делами муравьев.
Но однажды одна из девочек все-таки проявила интерес ко мне. Она подошла и стала внимательно смотреть на меня. Я зачерпывала ладонью горсти сухого песка и высыпала на муравья, а муравей неизменно выбирался на вершину песочной горы, какой бы высокой та не была.
– Что ты делаешь? – спросила девочка. Она была старше меня на два года, и я не понимала, зачем такая взрослая девочка разговаривает со мной. Поэтому я посмотрела на нее исподлобья и не ответила.
– Расскажи, что ты делаешь, – благосклонно глядя на любопытную девочку, велела мать.
Но ведь и так было видно, что я делаю. Однако, чтобы не огорчать мать, я еще раз – молча – продемонстрировала девочке всю последовательность своих действий: зачерпнуть горсть песка, высыпать песок на муравья, наблюдать, как будет муравей выбираться на вершину песочной горы.
– Я Ленка Сиротина, – вдруг сказала девочка. – А ты кто?
В моем мозгу закипела мыслительная деятельность: в самом деле, кто я? Когда моя мать и девочка Ленка Сиротина уже перестали надеяться, что я отвечу, я сказала:
– А я стрелочник жуков.
Дома за ужином мать рассказала об этом всем обитателям квартиры. Отец рассмеялся. Бабуля Мартуля спросила: «Это что же значит, стрелочник жуков?». Мать задумчиво произнесла: «И что с ней не так?». Только дед промолчал.
Кот Тасик сидел, презрительно жмурясь, – он-то знал, в чем дело, но не одобрял моих полетов с Жуками. Не с теми, обычными, из компостной кучи, а с Жуками из другого измерения, у которых были надкрылья цвета речного ила.
Прогулка на пустыре
По утрам дед Николай вставал раньше всех, наливал в кружку кипяток, бросал в него кусок сахара и пил осторожными глотками – ему нравилось, как кипяток обжигает нутро. Когда я просыпалась, он брал меня на руки и говорил:
– Вечером пойдем на пустырь маршировать. Мы же друзья с тобой?
– Я не друзь! – отвечала я и улыбалась: хорошо, что сегодня он возьмет меня с собой.
Потом дед шел на завод – работать. На работу он всегда ходил один, хоть и служили они с бабулей Мартулей в одном цехе.
Собиралась и бабуля. Я следила за ней и, когда она уже была в дверях, просила:
– Не ходи…
Мать у зеркала расчесывала волосы цвета