и не найдя ничего интересного, я пошёл к товарищу.
– Поймал? – спросил я его.
Он жалобно посмотрел на меня и сказал, что огромный налим вырвал из его рук мой подсак и ушёл с ним в глубину.
Погоревав, мы возвратились домой. Вечером я понял, что Мишка обманул меня и сказал об этом отцу. Он ничего не ответил мне, лишь укоризненно посмотрел на меня, очевидно подумав, что я простофиля. Через несколько дней отец сделал новый подсак, которым мы вскоре вытаскивали из воды больших язей и лещей, вылавливаемых с лодки на перемёты.
Я жил в доме номер 3, моими соседями были Гена, Вова Семёнов и Боря, они жили в доме номер 5.
Вова был на два года старше меня и у него были свои интересы, поэтому мы с ним мало пересекались, так, иногда на скамье болтали о пустяках, вот и все наши общие дела. Позднее я узнал, что он был болен туберкулёзом, но эта новость не оттолкнула его от меня. Я, как и прежде, был с ним в хороших отношениях и безбоязненно сидел рядом на одной скамье у ворот его дома. Жил Владимир с матерью и больным дядей, и никто в их семье не работал. На какие средства жили, я понятия не имел. Вероятно, на какое-то государственное пособие. Проня, так звали дядю Владимира, был не просто болен, он был, грубо говоря, придурком, но хитрым. Основной его трудовой деятельностью был заработок у двери магазина с протянутой рукой. Отработав до обеда, покупал папиросы Беломорканал и возвращался домой, но перед тем как зайти в свою квартиру, делал хитрый ход. Входная дверь снаружи была обита толстым слоем ватина, в некоторых местах с дырами. В эти дыры Проня прятал всю белую мелочь, а медь отдавал сестре, матери Владимира. Однажды мелочи набралось так много, что она прорвала ватин и посыпалась на пол. Так был найден Пронин клад. Мы, ребятня, посмеялись, удивились его смекалке, а сестра его порадовалась находке, лишь Проня долго горевал. А вообще-то он был добрый малый, точнее не малый, а взрослый мужчина. Проня был старше меня лет на тридцать. Если бы не его больная голова, то он был бы прекрасный человек. Его можно было назвать даже красивым мужчиной. Прямой тонкий нос, красивый высокий лоб, большие карие глаза придавали его лицу какую-то неповторимость, и вот что удивительно, на первый взгляд невозможно было сказать, что у него больная голова. Лишь когда он делал шаги, было видно, что его мозг не может правильно управлять ногами и телом. В пространстве Проня ориентировался хорошо, но его движения были порывисты, неравномерны и ноги слегка отставали от движения тела, казалось, что ещё шаг и подкосятся, и повергнут тело на землю, но он шёл и я никогда не видел, чтобы падал. В моём детском понимании жизни, я считал, что Проня был основным добытчиком денег, я думал, что только он содержит семью, но, как выяснилось позднее, это было совсем не так. Его заработка хватало только на папиросы ему самому, на булку хлеба за 16 копеек, которую он нёс домой, крепко прижав к груди, да на один литр молока. Владимир до совершеннолетия домой не приносил денег, но чем-то занимался, потому что днём я его никогда не видел на улице, лишь вечером он появлялся