и тогда уже никто и ничто не спасет Надюшку.
Надя смотрела на Тойво почти не отрываясь. Ее взгляд прояснился, она поняла, что находится в крепких, надежных мужских руках, которые не отдадут ее в лапы смерти, не отпустят, не оставят на произвол судьбы.
– Смотри на меня, Надюша, не закрывай глаза. Осталось чуть-чуть. Терпи, милая моя девочка, – повторял Тойво как молитву.
За всю свою недолгую еще жизнь он не говорил столько теплых и ласковых слов…
***
– Ну, что, красавица, как твое самочувствие? – бородатый дядька в белом халате склонился над Надиным лицом и внимательно, изучающее посмотрел ей в глаза.
– Хорошо, доктор… А скоро меня выпишут?
– Э-э-э, Надя, погоди с выпиской, только-только с того света вернулась, а туда же – на выписку. Подлечимся, сил наберемся, кровушки-то ты много потеряла, надо восстановиться.
Врач что-то записал в своем блокноте, пошептался с медсестрой и снова обратился к Наде:
– Скажи, красавица, а кто тебя так ловко перевязал и так умело тебе кровь остановил? Откуда у вас там, в лесу, такие специалисты?
– Это механик наш, Тойво…
– Мда-а… Старый, видать, механик, опытный, раз так умеет перевязывать? – усмехнулся доктор одними усами.
– Да не-е, молодой совсем, – Надя почувствовала, что краснеет.
– Уж не тот ли, что третий день пороги тут у нас обивает? Погоди-ка, да он и сейчас тут. Все просит тебя, Надюша, повидать… Да мы не пускаем, режим ведь…
Сердце девушки отчаянно забилось. Он! Тойво! Пришел!
– Доктор, пустите его, пожалуйста…
– Пустим, милая, пустим! Надя, Наденька, Надежда… А ты знаешь, как имя твоего механика с карельского переводится?
– Нет…
– Надежда. Так что вы, получается, тезки. Видишь, как на свете бывает. Бывает надежда женская, а бывает мужская. Крепкая мужская надежда, которая тебя из беды и вытащила.
Доктор почесал ручкой кончик носа, пробормотал себе под нос «мда» и направился к выходу, затем оглянулся и добавил:
– Вообще говорят, что надежда умирает последней. А тебя сразу две надежды оберегали. Счастливчики!
***
Свадьбу Тойво и Нади играли через полгода. Бригада, которую общая беда сдружила и сплотила, пела и плясала четыре дня подряд. Ради такого случая руководство леспромхоза дало всем отгулы. Больше всех радовался счастью молодых Петро. Он все повторял без конца мужикам: «И до того ездил, и после того, но так, как тогда – никогда не ездил!». Долго еще в поселке судачили о трагической и романтической истории Нади и Тойво, о счастливом финале со свадьбой. Поговаривали даже, что на той свадьбе еще две пары нашли друг друга, да мало ли что люди наболтать могут. Поселок-то невелик, все друг друга знают, а такие красивые истории раз в сто лет случаются.
ЗАКЛЯТЫЕ ДРУЗЬЯ
Быль
Давно это было. Еще в приснопамятные «ельцинские» времена, которые нынче принято называть «лихими девяностыми». Жили в одном северном карельском поселке