ельцинские времена, всхлипывал по канувшему в лето СССР и, то и дело треская по столу кулаком так, что позвякивали кружки, поминал добрым словом товарища Сталина:
– Эх, ёппой матти, мало он вас перестрелял, мало в Сибири гноил – опять вы изо всех щелей повылазили! Контра недобитая! Такую страну профукали!
Финн, на долю которого выпало не только голодное военное детство, но и расстрелянный ни за что отец (кстати, из числа красных финских командиров), напротив, на чем свет стоит клял «усатого монгола» и созданную им империю, замешанную на голоде и крови.
– Это вас надо было в 20-х годах белогвардейцам рубить, шинковать и вешать побольше, чтобы духу от вас красного не осталось, – горячо возражал финн на выпады друга.
Спорили до хрипоты. Приводили сотни раз приведенных уже раньше, на других рыбалках и других избах, аргументов и доказательств своей правоты, иной раз не только по столу кулаком хватали, но и кружками друг в друга кидались. А как-то раз в кровь разодрались, своротили в избе стол и выбили окно.
Итог всех споров всегда оказывался одинаковым: оба приходили в полный тупик. Карела финн загонял в угол тем, что при Ельцине, в отличие от Брежнева и всех, кто был до него, жратва в магазинах появилась. А финна наповал сражал аргумент карела о том, что если бы беляки всех красных покоцали, то отец мол и вовсе бы не родил его, финна, на свет божий.
При этом в бога не верили ни один, ни другой.
Утром же, как ни в чем ни бывало они снимали сети, чистили рыбу, занимались мелкими рыбацкими делами и ни словом, ни полусловом не поминали вечер накануне. Как будто бы и не орали благим матом на весь залив, не тюкали по столу кулаками и не посылали друг другу на голову самые отборные проклятья.
Был я как-то раз с ними на рыбалке. И вот во время очередного разгоревшегося спора имел неосторожность в него вступить. Сначала, на радость финну, я проехался по советской эпохе, а уже потом – по ельцинским временам, которые по своему жлобству, воровству, бандитизму и казнокрадству уравнялись с СССР в наплевательстве на собственный народ.
Надо сказать, что к тому времени я уже побывал в Финляндии и то, что было там и тут, я мог вполне себе сравнить и сопоставить.
– А что, по-твоему все-таки лучше – при Сталине и Брежневе или при Горбачеве с Ельциным? – вопрошали меня карел с финном.
– А разве нами не те же бывшие члены бывших обкомов руководят? Разве не они нас с таким же усердием звали на комсомольские стройки, с каким усердием теперь призывают распрощаться со старой эпохой и торговать всем, что не приколочено? Как тогда врали, так и сейчас врут.
Для обоих это было страшным ударом. И тут, к моему искреннему удивлению, оба они дружно объединились против меня. В их миропонимании я стал самым опаснейшим из существ, – страшнее, чем они друг для друга.
– Вот она – наша молодежь! Все Западу продались! Дослушались этих хреновых роков, наплясались брейков, наездились по Финляндиям – Родину готовы продать за жвачки и джинсы!
– Так