Артем поморщился.
– Что на обед? – спросил он.
– Будто ты не знаешь. Что у нас есть? Одна только кукуруза и капуста. Токмо, капуста, кажется, скоро закончится.
– И хорошо, – сказал Артем. – Не могу больше терпеть эту вонь.
– Это ты сейчас говоришь: хорошо, – сказал Ванька. – А когда ничего не останется, скажешь: как же я соскучился по капусте. Эх, ладно, надо следить за супом. Пойду я, пожалуй.
Артем остался перед входом, наблюдая как маятник нефтяной вышки ходит вверх-вниз, следуя взглядом за его мерным движением. Действительно, что остается в жизни, кроме протухшей капусты и харкающих кровью солдат?
К вышке подъехала ржавая цистерна, которая ежедневно возила топливо в город. Водитель, свесив из окна левую руку, обливался потом, осматривая копошащихся возле него людей.
– Черт, долго еще? – гаркнул он, высунувшись в окно.
Ему никто не ответил, и он развалился в кресле, закрыв глаза.
***
Под вечер в дверь постучался молодой гвардеец. Постучался и, не дождавшись разрешения, вошел. На вид ему было не больше двадцати пяти лет, был он высокого роста, с таким недовольным лицом, будто ему только что перед всей дивизией влепили пощечину.
– Нога болит, док, – сказал он.
Артем нахмурился. Гвардеец захромал к кушетке.
– Присаживайся, – сказал Артем.
Солдат, превозмогая боль, опираясь на руки, сел на кушетку.
– Показывай свою ногу.
Гвардеец потянулся к правой ноге и развязал шнурки берец. Артем стоял в метре от него, не двигаясь, наблюдая за ладонями со сбитыми костяшками, за движениями пальцев. За спиной Артема располагалось широкое двустворчатое окно, мимо которого прохаживался Ванька, затягивающийся махоркой. Артем обернулся и увидел его счастливое лицо.
Кому же быть во всей вселенной счастливым, если не идиотам? Ванька заулыбался еще шире, заметив Артема, и помахал рукой. Артем отвернулся от него.
Гвардеец снял с ноги носок, заполнивший кабинет сильным запахом прелости, и выставил больную ногу вперед.
– Вас гигиене совсем не учат? – сказал Артем, доставая из кармана халата белые перчатки.
– Мы сутками ходим в этих ботинках, какой с нас спрос, – сказал гвардеец. – Будто нам не в радость лишний раз помыться…
Артем нагнулся и, взявшись за щиколотку, приподнял ногу. Ноготь большого пальца врос в кожу. Палец посинел.
– Болит ужасно, – сказал гвардеец. – Я смогу служить?
Артем около минуты осматривал ногу.
– Травма не страшная, но нужно хирургическое вмешательство. Не срочно, но необходимо. Иначе так и будет болеть.
– Служить я смогу? – спросил солдат.
– Сможешь, – сказал Артем. – Приходи завтра в госпиталь, сделаем тебе операцию. Но после этого придется несколько дней полежать дома.
– Несколько дней?
– Несколько дней, ничего страшного.
– Да, да, ничего, – сказал гвардеец, взгляд