колоннами, имевшими тусклый желтый оттенок. Артем дернул ручку обшарпанной железной двери, выкрашенной под дерево и зашел внутрь. Его обдало запахом медикаментов и спирта. Вдаль уходил коридор, с побитой напольной плиткой, по левую руку располагалась широкая лестница. Артем, поднявшись по ней на второй этаж, увидел сидящего солдата. Лицо у гвардейца было встревоженное.
– Как тебя зовут? – спросил Артем.
Солдат поднялся со скамейки. Он был на голову выше, и Артем ненароком отступил на шаг.
– Сергей, – ответил гвардеец.
– Как нога? – спросил Артем.
– Все так же.
– Пойдем, – сказал Артем, открывая кабинет. – Операцию я тебе сделаю, – сказал он, заглядывая в шкаф, доставая оттуда белый халат и надевая перчатки. – Но с обезболиванием проблема, в больнице препаратов почти не осталось. Придется оперировать без анестезии.
Глаза гвардейца остекленели, он сглотнул комок в горле – кадык прошелся вверх-вниз. Он посмотрел на больную ногу.
– Боль не такая сильная, уж поверь, – сказал Артем. – Твоим товарищам препараты могут быть нужнее, поэтому приходится экономить.
– Я знаю, – сказал солдат. – Главное, ничего не говорите командованию. Я сам все объясню, если будет надо.
– Я бы так не волновался, – сказал Артем.
Он надел перчатки и приготовил инструменты. Скальпель сверкнул в его руке. Артем почувствовал тяжесть в желудке – такое иногда происходило с ним перед операцией, но он быстро взял себя в руки.
– Ты уж сам решай, – сказал Артем, – скрывать от начальства или говорить.
Солдат промолчал. Артем медленно вдохнул пропахший спиртовым раствором воздух. Все было готово к операции.
Как ни старался гвардеец хоронить боль в себе, она часто слетала с его губ сдержанным криком. Артем чувствовал вину. Сейчас, во времена всеобщего дефицита, нужно было экономить на всем. Он забинтовал кровоточащий палец и кивнул солдату – иди. Солдат захромал из кабинета.
Через два дня, конечно, еще ничего не заживет, но Артем был уверен, что гвардеец пойдет на службу, чтобы не оставлять семью без еды. Достаточно было заболеть на неделю, и можно попрощаться со службой, поскольку, если человек не может выполнять свои служебные обязанности, он переставал быть нужным городу, и его выкидывали, обрекая его и его семью на голодную смерть.
В городе работали все, кто мог. Остальные, если у них не было родных, которые могут помочь, умирали. И человек, живущий в городе, привык проводить жизнь на коленях, моля всевышнего о том, чтобы не потерять работу, и чтобы нелюди не нападали так часто – моля обо всем, что приходило ему в голову. Казалось, что так было всегда.
***
После работы Артем пошел к Лизе, пробираясь по въевшимся под кожу переулкам, с которыми были связаны все его воспоминания. Он отворачивался от проходящих мимо людей, от домов, в окнах которых горел тусклый свет, чтобы они не смогли ему ничего напомнить.
Артем