убило пророчество, мой уход уже ничего не испортит. Все будет хорошо. Я привезу воду и продукты.
– От судьбы не уйдешь.
«За стариком имеется неприятное прошлое. Сейчас его мучают воспоминания, дело усугубилось из-за нелепого самоубийства Черныша, а до предела обострила ситуацию трагическая гибель Йена».
Мик, прекратив разговор, почти побежал к площадке, уставленной джипами. Ему косились вслед.
– Ловите его! – резко и повелительно закричал кто-то. – Не дайте уйти!
«Чума с ними, я уезжаю. Это коллективное помешательство. Возможно, сказываются примеси в местной воде…»
Северин сорвал брезент с джипа, упал на сиденье и попытался тронуться. Ничего не произошло. Проблемы с горючим не были блефом. Пять-шесть человек неслись к беглецу со стороны лагеря. Некоторые размахивал палками и лопатками. В эти минуты Мик испытывал сильный страх. «Они убьют кого угодно просто так, чтобы воздать жертву собственной трусости». Он выскочил из джипа, надеясь пересечь тысячеярдовую границу раньше, чем его настигнет погоня. Это почти удалось – Северин удирал как борзой пес, но только до тех пор, пока не попал ботинком в отверстие звериной норы.
Тогда он упал лицом вперед, спину осыпало комьями земли. Первый удар чужой ноги пришелся в плечо. Мик извернулся, чтобы лучше прикрывать голову.
– Смерть дезертиру и предателю!
Северина колотили, куда придется, норовя попасть в лицо, к счастью, слишком неумело. Он вскочил, и потерял равновесие, упал, и вскочил опять, уже почти не надеясь на спасение.
– А ну назад, бараны! Оставьте парня в покое!
Раздались шлепки палки по спинам и ягодицам в сопровождении знакомого голоса. Это доктор Шарбин разгонял буянов. Как ни странно, ему безвольно подчинились. Мик перевернулся на спину, созерцая мучительно-яркое небо. В висках звенело, желудок опять скрутила судорога.
– Отнесите его в лагерь.
– Только для начала свяжем, – раздался раздраженный голос зачинщика.
– Да! Мы свяжем его и положим к подножию камня. Если парень будет жив через неделю, можно считать, что за пятьсот лет проклятие выветрилось.
Мика вздернули на ноги, скрутили старательно, но неумело. Шарбин куда-то делся, возможно, ушел, оттертый чужими спинами.
Северин больше не сопротивлялся, его наполовину вели, наполовину тащили к основанию менгира. Ночь он встретил, бессильно лежа у подножия истукана судьбы.
– Шарбин! Док! – взвыл Мик в ночи. – Сволочи коллеги! Тут холодно! Я все прощу, только дайте мне одеяло.
Но доктор не показывался, возможно, его уже убили. Северин смотрел в темное небо, которое выглядело непривычно, как будто гигантская рука нарочно смешала очертания созвездий. Холод и вправду шел от земли и пробирал до костей. Постепенно Мик впал в забытье и получил в утешение «повтор» прежнего пророчества Нины – северное низкое небо, весенняя непогода, чужие холмы, заросли колючки и собственное беспросветное отчаяние.
Проснулся он от холода