даже камни.
– Я душу готов отдать за нее!
– Чтоб стало на свете одним камнем больше?.. И я был молод, и знаю, что такое любовь… И я мог бы тебе помочь. Но она полюбит только того, кто вдохнeт в нее душу.
– Так научи меня!
– У меня есть садхака. Он очень способный, и уже пять лет я учу его дышать. Как же, ты думаешь, я мог бы за час научить тебя оживлять камни? На это уйдет вся жизнь. Ты будешь седым стариком, когда станешь тантриком. К чему тогда будет тебе твое знание?
– Тогда мне остается только умереть у ее ног! – с отчаяньем воскликнул юноша и, упав на колени, обхватил руками стройные бедра прекрасной статуи, и слезы бессилия и страсти потекли по его щекам.
– Он умрет, – сказала Танаис, не делая никакой попытки оторвать юношу от обработанного ее руками камня.
– Любовь – это болезнь, от которой излечиваются гораздо чаще, чем умирают.
– Он не излечится. Помоги ему.
– Она полюбит меня. А мне уже давно не нужна ни чья любовь…
– Значит, и тантрик не может всего?
– Тантрики стареют и умирают, как и люди, но от других причин. Это происходит оттого, что стареют и умирают их желания. И когда тантрик переживает свое последние желание, он говорит: «Я очень устал. Я хочу уснуть, но не хочу просыпаться». И он засыпает. И уже никто не сможет его разбудить… Скоро, очень скоро и я произнесу эти слова… Я присутствовал при рождении мира и при его гибели… Я путешествовал по странам и эпохам, как люди ходят в лавку за хлебом. Я все видел, все познал и все изведал, и лишь смертельную скуку и усталость испытываю я с давних пор…
Старик взглянул на несчастного юношу с состраданием и завистью и что-то невнятно пробормотал себе под нос…
Темный камень начал слегка светлеть в центре, но постепенно границы светлого участка расширились и охватили всю статую целиком. Сначала ожили, засияв влажным блеском, глаза, потом слегка раздвинулись губы, и легкий вздох взволновал высокую грудь. Затем пришло в движение все тело, и, стыдливым жестом прикрыв свою наготу, юная красавица сделала первый шаг.
Вскочив на ноги, Садасив поспешно сорвал с себя плащ и бережно накинул его на плечи возлюбленной. Она улыбнулась ему, как солнцу, и доверчиво прильнула к его груди. Он обнял ее за талию, и, тесно прижавшись, юная пара пошла прочь.
– Это ты?! – потрясенно воскликнула Танаис и, забывшись, схватила тантрика за плечо.
– При чем здесь я? – печально и мудро усмехнулся старик. – Это самое обыкновенное чудо любви… Однажды я уже видел нечто подобное… не здесь… далеко… Не помню, когда и где… Все перемешалось в голове: люди, страны, эпохи… Все уже было… Я очень устал. Я хочу уснуть, но не хочу просыпаться…
Тантрик лег на землю, закутался в плащ и перестал дышать.
Танаис опустилась на колени перед неподвижным телом и, помолившись о душе тантрика, вернулась к незавершенной статуе.
Артакс постучал в монастырские ворота, и спустя некоторое время в окошечке появилась