я же… Они же… Ты представляешь, что со мной будет, если они узнают?
– Если, – усмехнулся Линус.
– А они узнают! – Алан уперся спиной в стену. – Биф меня прикончит. Они и без того на меня взъелись, что я тебе про Северный рассказал. И вообще! Откуда мне знать, что ты друг? Я и так слишком рисковал, что пришел.
– Риск – дело благородное, – с улыбкой заметил Линус и добавил: – Будь я тебе врагом, ни за что не отпустил бы в ту ночь. Теперь уже поздно отступать.
Алан возвел глаза к небу. Принц казался совершенно открытым и доброжелательным. Номад колебался. Он медленно достал из-за пазухи свиток и тупо посмотрел на него. Поджав губы, Алан дрожащей рукой протянул злосчастный кусок пергамента Линусу.
– Можешь сам прочесть вслух, скрыв все, что посчитаешь слишком секретным, если мне не доверяешь, – предложил принц. Алан только озлобленно с силой пихнул его, отдавая свиток.
– Я не умею, – пробубнил парень, – потому и гонец.
Дождь закончился так же быстро, как и начался. Тучи совсем рассеялись, открывая бесчисленные звезды. Огромная луна, словно всевидящее око, молча наблюдала, как Линус, смущенный, в ее блеклом свете читал пергамент, изредка подмечая, в чем Арт ошибся. Алан сидел рядом на трухлявом пне, ковыряя носком ботинок влажную землю, и запоминал все поправки Линуса.
– В следующий раз приходи сюда же, в то же время. Но будь осторожен. Ты слишком заметный, – озабоченно заметил принц, когда они закончили, и он вернул свиток. – Твоя внешность… Да и лошадь. Ты запоминаешься.
– Знаю, но Гевор ничего и слышать не хочет. Я коня оставил за несколько километров от города из-за того случая. Знаешь, – вдруг разговорился Алан, – я раньше так боялся, что меня узнают! Я же похож на отца, говорят, как две капли. Но даже ты, выросший в замке, не признал меня. Так что теперь я спокоен.
– Хорошо, – Линус посмотрел под ноги. Это было совсем не то, что он хотел сказать. В нем бурлили эмоции, они рвались наружу, но принц не мог подобрать слов. Пару раз он попытался что-то спросить, но обрывался на полуслове и в конце концов прекратил попытки, выдав лишь ничтожное: – Мне жаль.
Алан кинул на него непонимающий взгляд, полный боли, отчаяния и… надежды? И тут Линус понял: парнишка тоже не знает, что случилось с Льюисом. «Конечно! Ему же было сколько? Четыре? Идиот», – принц устало потер лицо. Напряжение сгущалось, молчание превращалось в пытку. Гробовая тишина не прерывалась ни на мгновение. Казалось, весь город вдруг погрузился в необъяснимое оцепенение. Даже из таверны не доносилось ни звука.
– Арт сказал, твой друг вернулся, – вдруг заговорил Алан. И его приглушенный голос был похож на гром среди ясного неба. Линус одарил его благодарным взглядом.
– Отис мне не друг. Может, был когда-то, но…
– Что, слишком крут для тебя? – со своим обычным смешком привычно оборвал его номад. – Ходит, герой войны, и щеголяет, как петух? – Алан подскочил к принцу, положил локоть ему на плечо, опираясь на него, состроил высокомерно-смешное лицо и продолжил: – Прямо как великий воин,