грустно. Но я встретил кое-кого в Дафтинге. Он подсказал мне, что нужно делать. Представляешь, я решил избавиться от короля и его наследничка. Не просто убить, а уничтожить. Такой вот мой секрет, – Отис посмотрел на спящего. – Как жаль, что ты его и не вспомнишь.
На утро Линус проснулся с ужасно гудящей головой. Он едва мог вспомнить, что происходило на ужине. В памяти то и дело возникали обрывки вчерашнего разговора с Отисом. «Что он, ради всего святого, говорил мне про Тараниса?» – принц страдальчески погрузил голову в ледяную воду. Все утро он пытался выведать у мужчины, о чем они разговаривали, но Отис только смеялся и заговорщически подмигивал.
Последующие несколько дней мужчина от него практически не отходил. У Линуса возникало ощущение, что тот из кожи вон лезет, чтобы втереться к нему в доверие. Делая свой обычный ночной обход, принц стал все больше настораживаться, не следит ли кто за ним. Алан не приходил, и это ужасно злило. Кузнец же клялся, что парнишка у него не появлялся. Жара никуда не ушла. Наоборот, она усиливалась с каждым днем, будто испытывая людей на прочность.
Жизнь Линуса превращалась в невообразимый круговорот лжи и притворства. Он врал Маргарет, что нет ничего страшного в ее отъезде, врал отцу, что на день Тараниса просто гулял и что совершенно не расстроен из-за войны, врал Отису, что безумно рад его возвращению. Врал, врал, врал. Как же душно!
Линус потерянно шатался по городу большую часть дня. Казалось, все заметили в нем странную перемену: и слуги, и торговцы, и простые горожане, и стражники. Все, кроме самых близких. А тем временем юноша задыхался от беззвучных криков о помощи, и некому было подать ему руку. Всего за несколько недель Линус сильно отощал. Он практически не ел, почти ни с кем не говорил и из последних сил старался поддерживать видимость счастливого существования.
И вот на исходе июня Линус пришел к конюшне. Скорее по привычке, чем ожидая чего-то. Ночь была на удивление тихой. Только из ближайших кабаков доносилась крепкая брань и громкий хохот. Принц бесцельно бродил около сгоревшей постройки, зайдя в своеобразный тупик между стен конюшни и соседним каменным амбаром. Этот тупик напомнил ему, как он ребенком рисовал карты города, мечтал найти клад и спасти весь мир ото зла. На него накатили воспоминания и горечь от многочисленных потерь. Юноша подошел к закопченной стене и уткнулся в нее лбом.
Сейчас, стоя под дырявой старой крышей, Линус ощущал себя небольшим суденышком, попавшим в штиль. Словно он стоит в море вот уже два месяца, всеми брошенный и забытый, никому не нужный. Бесполезные теперь паруса висят потрепанной тряпкой, а жестокое солнце решило погубить последнюю жизнь на борту, испепелив все и вся. И принц совершенно не знал, что ему теперь делать.
Линус с силой зажмурился, прося небеса послать ему если не избавление от мучений, то хотя бы дождя.
– Я не могу больше, – прошептал он. – Помогите мне, прошу. Кто-нибудь. Кто-нибудь…
В это же мгновение слабый холодный ветерок растрепал его волосы, небо разорвала яркая