её уличным сором.
Паша растворился в своей фантазии…
Девочка Ира поскучнела, замерла. Она будто бы к чему-то прислушивалась, будто бы почуяла она что-то подкравшееся к ней, вставшее за нею.
Паша сидел смирно. Паша смотрел пристально.
Паше казалось, что он устремляется вперёд быстрым ветром. Он закручивает воздух вихрем и поднимает с земли пыль и песок.
Паша был ветром.
Вот он снова кувырнулся и основательно смешал застоявшиеся слои нагретого солнцем воздуха. Он взвил настоящий маленький пылевой вихрь. Тот зашумел, подметая неровную, в рытвинах и выбоинах, деревенскую дорогу, и тихонько приблизился к трём подружкам, и ненароком вздул платье Иры.
Марина и Наташа оторопели. Они указали Ире на приключившийся с нею казус. Но та молчала, и даже не двинула головой, не скосила на них глаза – стояла, как изваяние, а ветер трепал поднятую ткань.
Марина и Наташа опомнились. Они одёрнули задранный подол – тщетно. Ветер был напористым. Тогда они ухватили Иру за руки, сказали: "Дурак", – мальчику, неподвижно сидящему на скамейке у забора в тени черёмухи и не сводящему с них глаз, и быстро пошли под гору, в Нижние Устюги.
– Ух ты, – выдохнул Паша, как только девочки скрылись в низине. – Здорово! До чего же это было взаправду! – Паша был в восторге.
18 (43)
Когда милицейский УАЗик, подрагивая и дребезжа, сворачивал от магазина к пруду, Залежный Кирилл Мефодьевич увидел в боковом окне Валентина Ласкутова. Но не просто увидел, а столкнулся со сверляще-буравящим взглядом его прищуренных карих глаз. Отчего Кириллу Мефодичу стало не по себе: он почувствовал себя как-то плохо, муторно, и тут же у него ужасно заломило в висках. А через минуту, когда Валя остался позади, а в лобовом стекле машины, от качки, запрыгали люди, толкущиеся возле лежащего "не совсем" утопшего мальчика, голова у Залежного начала раскалываться от невыносимой боли так, словно кто-то мелко надробил стекло пивной бутылки и получившиеся крошки умудрился затолкать прямиком промеж извилин мозга Кирилла Мефодича!
19 (44)
От Верхних Устюгов Паша хорошо видел главную и единственную деревенскую дорогу. Она открывалась задолго до магазина и прямой лентой тянулась к просёлку, который сменял её, извиваясь по полю до самой речки Дульки, и далее, по её берегу.
Паша видел, как к далёкой толпе, что-то крича и размахивая руками, грузно переваливаясь, бежала какая-то женщина. Потом к магазину проехала белая машина, а за ней потянулась тёмная, – Паша сразу же распознал, что это за такие авто ездят по его деревне.
Когда последний автомобиль, сильно ковыляя на ухабах, спустился под горку к пруду, а поднятая колёсами пыль осела, Паша увидел фигуру мальчика. Он сразу же безошибочно и категорично понял – Валька!
Паша поднялся со скамейки и вяло направился к товарищу.
20 (45)
– Почему он лежит? Он что, совсем плох? – спросил Залежный, с превеликим мучением выбравшийся из УАЗа.
– Нет, – ответила Марья Тимофеевна. – Это я настояла. Так и ему легче, и мне удобнее осматривать.
– Понятно, – сухо сказал участковый. – Жить будет? – вдруг спросил он мрачно. И сам на себя подивился.