проговорил он.
Кристоф только головой покачал, тонко улыбнувшись. Еще бы! Кто из гвардейцев трезвенник?.. Он не пьяница, и то хорошо.
«Если дела пойдут совсем плохо, я могу попросить, чтобы меня отвезли в Петропавловск-Камчатский», – продолжил Армфельт, беря с подноса свой бокал вина.
Кристоф тоже взял в руки бокал и сделал небольшой глоток. Вино оказалось весьма приличным.
«Что ж, за встречу. И за ваши будущие свершения. Prost», – проговорил Армфельт.
«Prost», – откликнулся барон. Они соединили бокалы.
«Кстати, забыл спросить, вы, случаем, не голодны?»
«Вовсе нет, благодарю».
«А теперь пришел ваш черед задавать вопросы», – Армфельт откинулся на спинку кресла. Барон опять заметил – после того, как его собеседник осушил бокал, он немного поморщился, словно от боли, и закрыл левую половину груди ладонью. «Ему там больно», – догадался Кристоф. Потом прикрыл глаза. Он никому еще не говорил, – иногда он мог чувствовать, где у кого что болит, даже тогда, когда человек свою боль ни в чем не выдавал. Перед своим внутренним взором даже мог видеть источник боли – нечто похожее на тлеющие в костре угли. После этого ему почему-то хотелось дотронуться до больной части человека и впитать жар, от нее исходивший, себе под кожу. Никому в своих фантазиях по этой части Кристоф никогда не признавался. Тем более, что на самом себе это не работало – он пытался, становилось только хуже.
Сейчас он четко ощутил, как его собеседнику выпускают три пули под ключицу. И четвертая дробит плечевую кость. Тот истекает кровью, но команды над дивизией не оставляет… Было это явно в прошлую войну, в которой сам Кристоф сражался на другой стороне.
«Мне тогда не дали толком вылечиться», – в тон ему сказал Армфельт. – «Если я от чего-нибудь помру, так вот от этого. Причем, когда ранили, не было больно. Ад пришел потом. Собственно, вы это знаете…»
«Меня еще ни разу не ранило», – проговорил Кристоф.
«Так узнаете в будущем. А у вас, я вижу, есть талант и интерес к медицине?»
«Не знаю», – пожал плечами барон, заметно смутившись. – «Даже если это и так, то мне лучше о медицине не думать. У меня не то происхождение. В нашем роду – только офицеры и помещики».
«Медициной не обязательно зарабатывать себе на хлеб», – возразил Армфельт. – «Впрочем, мы отклоняемся от дела. Ежели вы думаете, что я хочу вовлечь вас в свои личные дела, то ошибаетесь. С соотечественниками я расквитаюсь лично».
Лицо его несколько помрачнело. Кристоф увидел, как под маской невозмутимости начал проступать живой человек с весьма бурной судьбой. И барон понял, что все-таки не очень хочет оказаться на его месте.
«Собственно, а чем я могу вам быть полезен?» – проговорил он вслух.
«Итак», – начал Армфельт, вновь приняв деловой вид. – «Очевидно, вы знаете, какие дела творятся последнее время во Франции?»
«Конечно, как не знать?»
«И понимаете, что вся Европа пытается