с ней поздороваться, – Генрих Анжуйский направился к выходу из зала. «Она выросла, вы ее и не узнаете».
Невозможно было не узнать ее золотистые волосы. Той весной она уложила локоны в сложную прическу, увенчанную рубинами и жемчугом. Темные глаза Маргариты взглянули на него: «Месье Корнель, счастливого вам пути».
Тогда за ней ухаживал герцог Гиз, и ей исполнилось семнадцать лет. Корнель шел за Генрихом Анжуйским по дворцовому коридору:
– Мне было двадцать три, а все случилось словно жизнь назад. Зря Джон журил меня во Флоренции. Ничего не было, ничего и не могло быть… – он читал ей Ронсара:
Mais quand au lict nous serons
Entrelassez, nous ferons
Les lassifs selon les guises
Des amans qui librement
Pratiquent folastrement
Dans les draps cent mignardises.
Маргарита улыбалась нежными губами цвета утренней зари. Потом он уехал в Италию, где в его жизнь вошла Изабелла. Парижские вечера казались ему далекими, словно берег, тающий в легкой дымке.
Корнель склонился перед Маргаритой Валуа:
– Джон склонен преувеличивать. Какое маленькое парижское приключение, я и за руку ее не трогал.
– Расскажите мне о Неаполе, – попросила Маргарита: «Там действительно есть вулкан?»
– Везувий, ваше высочество, – кивнул Корнель: «Я поднимался на вершину, оттуда прекрасный вид».
– Вам не было страшно? – темные глаза Маргариты расширились: «Вдруг началось бы извержение?».
– Он давно спокоен, – развел руками Корнель, – но я бы не отказался посмотреть на такое зрелище. Плиний Младший писал Тациту: «Столб огня поднялся на огромную высоту, языки пламени простирались, словно ветви, и цвет его менялся от яркого к более темному».
– Бесстрашный вы человек, Пьер, – красивая рука Генриха Анжуйского легла на плечо мужчины: «То льды, то вулканы».
Корнель хмыкнул:
– Откровенно говоря, Неаполь не очень интересный город. Если бы не Везувий, там можно было бы умереть со скуки. Ничто на свете не сравнится с Парижем, – он опустил длинные ресницы.
– Оставайтесь с нами, – Маргарита погладила комнатную собачку: «Хотя бы до моей свадьбы».
– Непременно, – ласковые синие глаза посмотрели на принцессу: «Я буду рад, ваше высочество».
Покончив с закусками, они принялись за оленье жаркое, Генрих Анжуйский поинтересовался:
– В слухах, что Хуан Австрийский хочет освободить Марию Стюарт и жениться на ней, есть хоть доля правды? Она его старше на пять лет!
– A jeune chasseur, il faut vieux chien, ваше высочество, – Корнель прикусил нижнюю губу, словно старался удержаться от смеха.
– Он покраснел, – представив, что целует гладкую, с едва заметным румянцем щеку, Генрих Анжуйский чуть не застонал вслух: «Уезжал бы он быстрее во Фландрию. Невозможно так страдать».
– Более того, – невозмутимо продолжил Пьер, – его святейшество новоизбранный папа Григорий поддерживает этот план.
– Говорят, случился самый короткий конклав за всю историю папства, – герцог бросил кости охотничьим