Московской слободе, а немецкие химики для Ломоносова оснастили первую лабораторию российской академии на Васильевском острове. А посему никого не должно удивлять то, что выходцы из Германии занимают и должны занимать в России достойные места…
– Как эпохальное немецкое достижение, – усмехнувшись, заметил Нейгардт.
– Да бросьте вы шутить, Дмитрий Борисович! – возмутился Будберг. – Все движется к тому, что скоро дело обернется не шуткой!.. Вы не видите, какие безобразия творятся вокруг? Сегодня безродный предводитель погромщиков некий Дубровин заходит к царю, как к себе домой!.. И вы, любезный сударь, жмете этому Дубровину руку! А кто за этим Дубровиным стоит? Воры и убийцы!.. И не они спасут монархию! Они породят только беспорядки, страх и ненависть, коими и воспользуются социалисты и им подобные. Попомните мои слова!
Ни Плеве, ни Нейгардт не стали возражать Будбергу.
Плеве был доволен встречей. Он еще раз убедился, что не ошибся ни в Будберге, ни в Нейгарде.
…Уже прощаясь в гостиной, Нейгардт поинтересовался у Плеве:
– А какие новости с Дальнего Востока?
Плеве в ответ слегка пожал плечами.
– Никаких особенно… Куропаткин отступает. Наместник засыпает императора телеграммами, взывая о помощи. Стессель, по-видимому, оказался трусом и сетует на неподготовленность Порт-Артура к обороне… Кто еще там? Абазов? Это пустое место. Флот после гибели адмирала Макарова практически не действует…
10
За ужином Николай II сообщил Александре Федоровне:
– Сегодня приезжал ко мне князь Голицын. Говорит, что для отливки статуи прародителя необходимо ехать в Италию и приглашать итальянских мастеров. Я согласился. Пусть едет.
– А в России таковых нет? – поинтересовалась императрица.
– Не знаю, голубушка. Князя Голицына я назначил председателем комиссии по строительству памятника прародителю. Ему и решать, где брать мастеров-литейщиков.
Александра Федоровна знала, что еще в 1897 году супруг высказал мысль об увековечении памяти Александра III. Однако конкурс на лучший проект памятника был объявлен только через шесть лет – в 1903 году.
Проекты собрали скоро и выставили в Зимнем дворце.
Николай настоял, чтобы к осмотру проектов были допущены только члены царской фамилии, Витте и еще несколько сановников, коим император доверял.
По условию все проекты были без имен авторов. На каждой работе должен стоять знак, принадлежащий скульптору.
Николай и его мать императрица Мария Федоровна, не сговариваясь, выбрали один, объявив его лучшим.
Вскрыли пакет и прочли имя – Паоло Трубецкой. Сначала Трубецкого пригласили к Витте. Выяснилось, что автору 25 лет, родился он в Италии и был незаконнорожденным сыном обнищавшего в Риме молодого князя Трубецкого и итальянки. В Россию Паоло приехал недавно по приглашению Петра