за сохранение наших отношений с Парижем, – сказал он в конце речи. – Но давайте посмотрим, что сегодня представляет собой Париж в Европе. Это образец морального упадка и разложения. Именно во Франции под звуки «Марсельезы» идет разрушение основ европейской цивилизации. Задумайтесь, господа, – Ламсдорф вознес руки к высокому потолку зала. – Кто такие Тьер и Кавеньяк, Буланже, Клемансо и Пуанкаре? Я скажу вам – генералы от авантюры! Для России в эти дни, когда поднял голову внешний и внутренний враг, было бы куда полезнее изменить свою стратегию и тактику во внешней политике… Не реформами нам надо заниматься, а укреплением власти…
Николай II, председательствующий на Госсовете, не стерпел.
– Вы бы не могли яснее сказать, что менять?
Ламсдорф, ничуть не смущаясь тем, что государь прервал его речь, смело ответил.
– Ваше величество, я имею в виду создание союза с Германией. У нас сегодня общие проблемы, а значит и общие задачи. Дружба с Парижем только усиливает в России радикальные настроения.
Николай II с некоторым удивлением посмотрел на Ламсдорфа, словно обнаружил в нем что-то новое.
– Остановить радикальные настроения, – сказал он, – разрывом отношений со старым и проверенным союзником – слишком большая жертва для нас, граф.
Витте с интересом ждал, что ответит Ламсдорф. Сегодня на Госсовете Ламсдорф, на удивление, выглядел уверенным и внушал если не уважение, то сочувствие.
– Ваше величество, я ваш слуга и, если вы потребуете, я подам прошение об отставке немедля, но я с вами не согласен.
После этих слов Ламсдорфа в зале воцарилась такая тишина, что было слышно, как под кем-то испуганно скрипнуло кресло.
– С чем вы не согласны? – безразличным голосом произнес Николай.
Ламсдорф сразу понял, что гроза миновала, и ему дали возможность высказаться до конца.
– Ваше величество! – продолжил он. – В борьбе против социалистов и всякого рода бунтующей черни мы обязаны забыть хотя бы на какое-то время все наши взаимные обиды. Многие сидящие в этом зале знают, что Германия для России благонадежнее французских адвокатов. Такой союз продемонстрировал бы Европе и миру наши намерения совместными усилиями бороться против любого врага…
– Ну конечно… Торговый договор 1894 года, подготовленный с вашим участием, показал, чего хочет Германия! – прервал Ламсдорфа с места великий князь Михаил Александрович. – Наших рынков и сырьевых ресурсов!
Николай II осуждающе качнул головой, но замечание великому князю не сделал.
– Да-а-а… – протянул Николай II. – Действительно высокие идеи требуют от нас и больших жертв. Но мы на них пока не пойдем. В силу причин вам известных. Что касается военного союза с Германией и предложения министра иностранных дел, я могу только добавить – такой союз означал бы разрыв или ухудшение отношений с Францией и другими странами. Этого мы допустить не можем. Однако вернемся к нашим делам. Я полагаю, Главное Управление