потрохов и настойчивый шепот Гая – все, что слышал Магнус. Больше ничего. Все остальные звуки были низвергнуты и принесены в позорную жертву. Воздух обернулся удушающим облаком майоранового дыма. Безумие, подстеленное к ногам холодного идола, от которого пахнуло смертью.
Это когда-нибудь закончится?!
Кровь на мраморе…
– Готовьтесь услышать, что рекут боги! – Голос Хаарона разбил тишину на тысячу осколков.
Он повернулся в сторону Магнуса. С одобрением посмотрел на Сцеволу.
– Я вижу… я вижу Башню, – начал он. – Она уходит в небеса и скрывается в облаках. Ее балконы устремлены к рассвету! Ее шпиль – к звездам! Ее окружают стены, высокие как Ветреные горы! Враг подступает к ней, но Башня стоит! Почему? О, я знаю, четыре титана держат ее на своих плечах! Башня золотая, как Корона Империи, и сверкает, как солнце! – И без того завораживающая речь Хаарона прониклась страхом и благоговением. – Что… что это? – Лицо его переменилось. – Башня дрожит. Как она может дрожать? Неужели что-то случится? О нет. Она накренилась. Тень ее стала короче! Постойте… – Он удивленно приподнял кустистые седые брови. – Башня падает. Но кто это там внизу? Очень похожи друг на друга. У одного в руке меч, у другого – свиток. Они вздымают их над собой и удерживают ими Башню, а титаны перевязывают раны, ибо феникс исклевал их!
Что всё это значит – у Магнуса не укладывалось в голове. Впрочем, он и не хотел разбираться. Уверенный и дерзкий голос Хаарона проникал через уши в мозг и принуждал с въедливым остервенением ждать финала, выпивая без остатка каждое слово, как священную воду из патеры. «Нет, это не закончится никогда… и почему я не хочу, чтобы это кончалось?..»
– Двое возвращают Башню на место! Да, я знал, я видел это! Их ждет награда, о которой они и представить не могли – вместе они стоят на верхушке шпиля, а титаны под башней улыбаются. Рукоплещут все стражи. Ночь отступает, начинается день, золотой, как имперская корона, и жаркий, как солнце!
Веки Хаарона поднялись и Магнус поймал на себе его взгляд. Всего несколько минут назад эти широко распахнутые глаза несли ненависть и уничижающую насмешку, но сейчас… сейчас синеволосый жрец смотрел на него по-другому, и Магнус не отважился отвести взор. Так отец смотрит на сына на смертном одре. Так мать провожает свою дочь в замужество. Так доброволец озирается на тропы своего детства перед тем, как уйдет на войну.
В его глазах была надежда.
Сцевола
Эфиллика – никакой другой алфавит не подходил для юридических протоколов больше, чем этот. Перо выводило на пергамент хаотично сплетенные ряды букв, которые были столь же замысловаты, как дела, что лежали на столе у магистра оффиций, ожидая своего часа.
Самая скучная часть работы, но, как однажды обмолвился Хаарон, без скуки не бывает славы.
Завершив еще одну страницу, Сцевола отложил перо. На кончиках пальцев выступили красные мозоли. Ему безумно хотелось уснуть прямо