вы, – опасливо отозвался Пискунов, не найдя, как уместнее ответить на шутку начальника строительства. – Туман, дьявол ему в шасси…
– К обеду рассеится, нет?
– Непохоже, Юрий Иванович. Обложило так, что фонарей не видать.
– Плохо работаешь.
– Так ведь погода, Юрий Иванович, стихия, так сказать, она не подчиняется…
– Ладно, – оборвал Солонецкий. – Если борт будет, сразу же доложи.
– Так точно.
Солонецкий переключился на внутреннюю связь.
– Главный инженер выехал?
– У себя
– Пусть зайдёт.
Посмотрел в окно.
Туман стал плотнее. Уже ничего не было видно, кроме его серой сырой завесы, и казалось, весь мир сжался до пределов кабинета.
Вошёл Кузьмин.
Молча отодвинул кресло, сел.
– Поезжай без меня, Геннадий Макарович, – с трудом уходя из-под гипнотического воздействия тумана, произнёс Солонецкий. – Пусть сегодня займутся марафетом, а то чёрт ногу сломит… Чтобы все ограждения, лестницы, полки в порядок привели. Досадные неожиданности нам сейчас совсем ни к чему… И ещё, Геннадий Макарович, у меня к тебе личная просьба.
Он помолчал, рассеянно оглядывая стоящие на низком столике телефонные аппараты: красный – прямая связь с главком в столице; чёрный – с перевалочной базой в краевом центре, и цвета слоновой кости – местный.
– Я прошу свои проекты заместителю начальника главка пока не показывать.
Кузьмин помедлил и только уже у двери кивнул.
Оставшись один, Солонецкий выдвинул нижний ящик стола, положил перед собой красную папку, туго стянутую завязками, но развязывать так и не стал. То ли от неопределённого разговора с Ладовым, то ли под воздействием тумана, он никак не мог войти в обычный рабочий ритм, когда любое дело кажется самым важным и решается быстро и уверенно, а принятое решение не оставляет сомнений в правильности. Подумал, что выбил его из колеи, скорее всего, телефонный разговор.
Его всегда обижала тайна инспекций. Оскорбляла его, Солонецкого, человеческое достоинство, хотя для начальника строительства инспекция – дело привычное. Проверяющие приезжали и уезжали, а он опять оставался один на один с проблемами, с ежедневными большими и малыми сбоями стройки. И вспоминал о визитёрах лишь оказавшись в коридорах главка – по оттенкам настроения, с которыми его принимали. Как правило, каждый проверяющий привозил в главк мнение, не лишённое субъективной окраски. Солонецкий когда-то игнорировал такие мелочи, как хлопоты вокруг того или иного ревизора. За что бывал бит сам, да и дело страдало. С годами набрался ума-разума, научился разбираться в желаниях проверяющих и предугадывать их…
Последний раз Ладов был в Снежном пять лет назад. Тогда он только что защитил кандидатскую, стал заместителем начальника главка.
Неделю жил у Солонецкого, днём читая детективы, ночами выезжая на лов осётра… Пять лет назад Ладов был таким, каким Солонецкий знал его ещё в институте. Но когда перевалит