Богородица и дар исцеления во мне открылся… Поцеловала я Андрея в холодные губы, закрыла ему глаза и сама землей засыпала… Креста не ставила – для меня то место и без креста свято, а людям знать – ни к чему… Совсем одна я осталась… Потянулись ко мне немощные да убогие – лечила я их своим уменьем да Божьей помощью… Было мне то в радость… Приходила я к Андрею на камушек и будто голос его слышала, рассказывала все… Тем и жила…
– Прожила она жизнь долгую, чуть не в гражданскую ее здесь видели… Всех лечила, говорят – и красных, и белых…
– Под старость я слепнуть стала… Однажды ночью загорелась моя изба – еле жива осталась… Стала с тех пор в пещере жить, от новой избы отнекивалась – на мой-де век хватит… Зажилась я на этом свете и уж смертушки своей ждала – как невеста свадьбы, а как подоспела костлявая – завещала похоронить себя рядом с Андреем…
– Стали называть ее святой и крест поставили, а где она похоронена – никто по-настоящему не знает…
Помолчали.
Сашка достал свой «Зенит», глянул на небо:
– Давайте-ка я вас вместе сниму… Левее чуть…
– А теперь на камнях…
– Саш, давайте я вас вдвоем щелкну, а потом Юлька нас…
– Погодите, я еще один вид засниму…
Он ушел в сторону лодки и долго не возвращался, а мы решили пройтись по острову.
– Меня опять мутит, – в три погибели согнулась Юлька. – Какой-то гадостью тянет…
– Пойдем отсюда…
Я увела ее подальше, на другой конец острова, потому что при виде четырех незасыпанных ям с мокрыми прокладками и гниющими арбузными корками меня саму чуть не вывернуло. Трава вытоптана и замусорена, рядом – три костровые проплешины…
Юлька присела на корточки, опустила руку в воду, провела по лбу. На нос и губы стекали ледяные капли, а она снова брала воду и осторожно плескала на лоб, губы…
– Веры здесь уже нет, – сказала вдруг она…
– Почему это ты?
– Мне так кажется… Она ушла…
– Сними теперь нас на фоне пещеры, – нарисовался Сашка. – Что это?
– Машина, – ответила Юлька, вставая. – Кто-то прется…
И точно. Менее чем через минуту мы увидели и колеса, и фары красного джипа… Не хотелось с ними сталкиваться, решили смотаться сами…
…В лодке я ругала себя, что не растолкала гостей раньше – новые русские любят выдрыхиваться до обеда, приди мы утром – и не застали бы…
Сашка греб еле-еле, борясь с какими-то непонятными завихрениями, а мне так не хотелось слышать ни резкого звона (наверно, шампуры в ведре), ни суматошных воплей полупьяной компании, не хотелось видеть их, стоящих на самой верхотуре пещеры, рядом с крестом…
– Заснула там, что ли? Черпаком-то работай, воды полно, – встряхнул
меня Сашка.
– Сам-то греби давай, согреешься, – ответила я.
Юлька свернулась