же уменьшить размер своих порций.
3. Насколько вы верите в то, что маленькие шаги со временем приведут к большим переменам? Группа поддержки, ведение дневника, чтение вдохновляющей литературы и общение с природой – вот некоторые факторы, которые помогут вам сменить точку зрения и перейти от уныния к открытости для перемен.
Освоить новый подход
Дженис записалась ко мне на прием после нескольких месяцев тяжелой депрессии. Она умная трудолюбивая женщина, очень ответственно относящаяся к своим обязательствам перед друзьями и работодателями. Она привыкла преодолевать трудности и жертвовать собой, поэтому и депрессию восприняла как нечто, что ей нужно преодолеть самостоятельно. Однако не получилось. Одна из главных проблем Дженис состояла в том, что она беспокоится о других намного больше, чем о себе. В моем кабинете она плакала о подруге, которая потеряла ребенка.
Дженис привыкла приуменьшать свои проблемы: «Все не так уж плохо». После затянувшегося периода депрессии она наконец стала понимать, что все именно «так плохо».
Когда Дженис оканчивала среднюю школу, ее отец однажды сказал: «Мне абсолютно все равно, кем ты будешь – хоть экспертом по проституции, – но ты должна получить докторскую степень!»
И сейчас, двадцать лет спустя, его слова все еще не дают ей покоя. В ходе наших еженедельных сеансов постепенно всплывают и другие воспоминания, вплетаясь в общую картину. Например, то, как в четвертом классе папочка заставлял ее доедать всю еду на тарелке до тех пор, пока ее не вырвало прямо за обеденным столом. Принудительные занятия физкультурой в восьмом классе – при этом отец сидел в своем кресле и командовал дочерью. После этой унизительной процедуры Дженис удалялась в свою спальню и ела там припрятанную (нездоровую!) еду – это была единственная доступная ей форма самоутверждения. А еще в старших классах был случай, когда мама не разговаривала с ней целый месяц, услышав, как дочь, болтая с подругой, сделала о ней какое-то нелестное замечание. В отчаянии девушка просила у матери прощения, но та была неумолима. И это всего лишь воспоминания о семье.
А в шестнадцать лет она подрабатывала в кафе и хозяин все время приставал к ней. И да, был еще двоюродный брат подросткового возраста, который целовал ее взасос, когда Дженис не было еще и пяти. Когда она рассказывала об этом родителям, они только отмахивались и позволяли ему и дальше спать в одной комнате с ней.
Я сказала Дженис, что удивлена, потому что, имея такие детские травмы, у нее могли быть более серьезные психологические отклонения и личностные проблемы. Мы сошлись на мнении, что еда была для нее своего рода якорем, давала ощущение «заземленности» и служила утешением на фоне непредсказуемого и порой даже садистского поведения окружающих.
Дженис вспомнила событие, которое мы отметили как момент зарождения ее болезненного отношения к еде… Начиналось все вполне невинно: когда семья праздновала день рождения ее отца,