Если она любит искусство, то будет способствовать тому, чтобы дорогу в большой мир находили лишь истинные таланты.
Саша в это время был на кухне, где спешно наливал себе стакан воды, но слова новоприобретённого соседа услышал.
– Всё обстоит ровно наоборот, Тёма, – слабым голосом ответил он, возвращаясь в гостиную. – Фёдор Степанович ни черта не разбирается в делах духовного мира, но я после нескольких лет нашёл к нему подход. Главное поймать волну, когда он в хорошем настроении, с уверенным видом наговорить множество умных слов, и он подпишет что угодно. Если человек думает, что он разбирается в тонких материях – а она, я тебя уверяю, думает именно так – то это портал в Геенну Огненную. Она будет насиловать нас своими вкусами и представлениями о жизни. Катастрофа.
– Она учится в ИГУМО на фотографа, Саша, – сказал Бойко с нечаянно обнажившимся негодованием.
– Да? – яростно переспросил Белов. – Отчего же это я её ни разу не видел на занятиях?
– Уже год, на заочном отделении, – более ровно ответил Илья, отводя взгляд от гневных глаз художника.
– Будущего фотографа не интересует история и теория визуальных искусств? Невеста мэра не снисходит до того, чтобы посещать лекции хотя бы раз в год? Звезду Инстаграмане будоражит возможность расширить свои творческие границы на выездных занятиях?
– Саша, ты всё равно будешь вынужден поставить ей зачет на июньской сессии.
– Пасхальный кулич ей от Невзорова, а не зачёт на июньской сессии, – с неугасающей яростью продолжил художник. – И пусть меня выгонят из университета.
– Посмотрим, как ты заговоришь в июне, – тихо ответил Бойко, доставая руки из карманов и скрещивая их на груди.
– Будущее моё заволакивают чёрные тучи, – со вздохом произнёс Саша, разваливаясь в кресле. – Раньше судьбу талантливой России решал бывший председатель совхоза, ныне они будут делать это рука об руку со стриптизёршей. А я, как тварь дрожащая и прав не имеющая, буду метаться между Сциллой и Харибдой, пока они не сожрут меня целиком.
– Давай, скажи ещё, что сердце твоё разорвётся под игом таких унижений, – заявил Илья, гордый и неприступный, как скала.
– Нет, удовольствия своей смертью я им не доставлю.
– Саша ведь должен найти человека, который оценит «Стыд орхидеи», – с тёплой улыбкой откликнулся журналист. – Чтобы объяснить ему, что за лилией, под лилией и Бог знает какие секреты, которые он там зашифровал.
– Совершенно верно, – заметил Саша. – Во всеуслышание заявляю небесным силам, что помру только тогда, когда эта миссия будет осуществлена.
– И ты думаешь, это возможно? – сказал Илья, и брови его образовали скептический домик.
– Что возможно? Найти человека, который ещё не успел душу свою превратить в помойку, у которого на глазах нету шор, который зрит в самый корень явления и чувствует тонкие, глубинные пласты, скрытые за внешней мишурой? Человека, который понял бы