с детских лет учили нас
В советских школах сотни раз.
«А как с прогрессом? Телевизор
Ты смог тогда бы посмотреть?
Иль с девушкой своей de visu,
Как в интернете, побалдеть?
А радио, I и смартфоны,
Кассеты, диски, телефоны?
А самолеты, поезда? —
Их вовсе не было тогда.
Куда поедешь – так в карете
Трясись верст сто и в дождь и в грязь.
Коль на рессорах – значит князь,
Иль дворянин, иль в «комитете»…
Если ж крестьянин просто ты —
В телеге едешь все версты».
(Поверь, не зря ведь суетятся
Режима нашего чины.
Тьмой массовых коммуникаций
Мы все во тьму погружены.
Газеты, media – как скифы —
ам дарят стрелы PR-мифов.
В них очевидцам заткнут рот,
И, что ни информатор – врет.
Так было. Тем и знамениты
Князья Иваны. И потом —
Под императорским орлом,
Серпом и молотом закрытым.
Миф – коммунист в себя ж вобрал
Весь этот древний капитал.)
Но к прошлой жизни нет возврата,
В минувшее – закрыта дверь,
И в то, что верили когда-то,
Уж не поверим мы теперь.
Все ж в дали лет мне быть приятней
И без сомнения, – занятней.
Вступление кончив, я скорей
К роману проложу subway
Тебе, читатель, наконец-то
(В летах ты или молодежь).
Быть может, что-то и найдешь
Здесь для себя. Хотя конец-то,
Предупреждаю, – далеко,
Да и читать-то нелегко
Мое престранное творение,
Строк зарифмованную вязь.
И, если есть долготерпение,
Выуживать мыслишек связь —
Знакомых и оригинальных,
Ортодоксальных и скандальных.
Но коль, приятель, в строчках тех
Найдешь ошибки – про успех
Свой, не тверди, не рви страницы.
Я ж, отправляясь в дальний путь,
Глядишь, докончу как-нибудь
Все эти были-небылицы.
Вперед, роман! Как Данте, я
В круг первый вас ввожу, друзья!
Глава первая
Так мало пройдено дорог. Так много сделано ошибок.
Онегин – мой большой приятель
(Тебя я познакомлю с ним —
Будь критик ты или читатель —
Да, впрочем, и не с ним одним.
Немало всякого народу
Хочу здесь подвести под моду)
Вдали родился от Невы,
Среди холмов родной Москвы,
В семье простой и безыскусной —
Отец, ничем хоть не блистал,
Свой род неглупым почитал,
Да бредил лексиконом русским.
Капиталистов он бранил,
Себя же патриотом мнил.
А мама женщиною доброй,
Как исстари велось, была.
Сестра же (по повадкам – кобра)
С насмешкой била и