О, Хельга и сама не была лишена этого естественного человеческого недуга. Она пробовала считать, сколько раз во время чьего-то рассказа ее разум невольно переносился в воспоминания или сравнения. Все о себе, любимом. Бихевиористы в чем-то все же правы.
Хельга успешно научилась переключаться с личной значимости на чужую, что помогало избегать распространенных коммуникативных ошибок. Она балансировала между непринужденным любопытством и личными целями. У Хельги получалось – во многом потому, что она приучилась искренне интересоваться сокрытым в мыслях людей. Оттого в ее вопросах никогда не сквозили лицемерие или чистая корысть. Вдобавок Мантисс обладала еще одним полезным нынче качеством – терпением. Закинув удочку, она могла поистине долго «высиживать» свою цель.
Вот и с Нортоном получилось небыстро, но продуктивно. Старик с удивлением обнаружил, что вместе с просящими и требующими безликими тенями к нему заходит кто-то чуткий и не обделенный пытливым любопытством. Этот кто-то вскоре оформился в девушку в кофте с черными звездами. Она не смеялась и не кривила уголки губ в борьбе с предательской ухмылкой при виде перьев и чернил. И порой так забавно пыталась умничать на академические темы, что Нортону хотелось поправлять ее, по преподавательской привычке донося правильный вариант. Девушка даже не противилась и была неожиданно открыта для впитывания знаний.
Старик разглядел в Хельге личность, а дальше пошло как по нотам. Мантисс все больше завоевывала его внимание атипичностью и вежливостью. И сам Нортон открылся для нее с новой стороны, стоило забраться под скорлупу ореха. Он оказался не таким уж ворчливым, а грамотная речь ставила его почти на один уровень с мастером повествования Марком Вейлесом. Мантисс шутила, что стариков в этом заведении увлекательно слушать.
Нортон был своего рода зеркалом для Хельги. Не сразу она заметила, что в вопросах избирательности, по сути, не отличалась от него. Она мало контактировала с работниками верхних этажей, а также не позволяла некоторым сотрудникам минус второго втягивать себя в беседы. Исключение составляли встречи с Мантисс как с психологом. В каком-то смысле коллеги тоже были для нее лишь набором любопытных черт и загадок. Это стало неожиданностью для Хельги, веровавшей в собственную открытость. А на деле она подсознательно искала общества тех людей, которые были сильны и чем-то интересны. Даже подставившая ее Лесси, со всеми пороками, оказывалась цельной фигурой с любопытными чертами характера. Свой маленький круг знакомых Мантисс уже почти создала, оставался последний пункт.
Разрешат ей войти в комнату со стеклянной стеной?
– Зачем ему просить о таком? – подперев подбородок ладонями, произнесла Хельга. – Неужели из-за скуки?
Она нарочно подгадала, когда в офисе останутся оба доктора, чтобы услышать разнообразные мнения.
– Очевидно, – пробубнил