вернее, позволь любви отыскать тебя.
Я улыбаюсь ей. Что такое любовь? Я читала о ней в книгах, пыталась выразить ее в танце, растягивая конечности, но что это за чувство?
– Наша девочка, – говорит мать Нина, поглаживая меня по щеке, и я заглядываю ей в глаза. – Ты – все, о чем мы только могли мечтать, гораздо больше того, о чем мы молились. А теперь пойдем.
Она отворачивается. Я следую за ней и занимаю свое новое место в процессии, за спиной у матери Нины, впереди других молчаливых Матерей. На этот раз не слышно возбужденных возгласов. Скорее, все выглядит буднично, как будто есть работа, которую каждая хочет выполнить безупречно.
Я слышу легкий шорох одежд, когда Матери опускают на лица вуаль.
Я следую их примеру, неуклюже путаясь пальцами в ткани.
Мы идем вперед.
Кетч и его команда ждут нас на выходе из лифта, и я чувствую, как волна тепла поднимается по шее к лицу, когда оживают воспоминания о моей встрече с первым претендентом. При виде охранников меня охватывают смущение и стыд. Хоть я и знаю, что это невозможно, у меня такое ощущение, будто все они пялятся на меня, может, даже и посмеиваются.
Когда мы проходим вдоль строя, меня охватывает какое-то необъяснимое желание, и я бросаю взгляд на ближайшего охранника. Никогда еще я не позволяла себе такого, но сегодня не могу удержаться. Любопытство и паранойя влекут меня к незнакомцу, призванному защищать меня. Он молод – может, на пару лет старше меня, – необычайно высокий, с темными волосами и мускулистым телом, точеными чертами лица. Как и положено, его взгляд устремлен строго вперед. Похоже, парень и не догадывается, что я всего в нескольких шагах от него.
Он моргает и сглатывает, так что кадык дергается вверх. И вдруг, словно чувствуя, что на него смотрят, он нервно косится в мою сторону, и наши глаза встречаются.
У меня ком встает в горле, тело напрягается, подавая сигнал тревоги.
Этого не должно было случиться.
Этому не позволено случиться.
– Все в порядке? – шепчет мать Нина.
– Должно быть, булавка в платье колется или еще что, – придумываю я на ходу, потирая бедро и делая глубокий вдох, чтобы унять сердцебиение.
В последнее время я, конечно, позволяла себе некоторые вольности, но игрушка на Капле и препирательства с Холли – ерунда в сравнении с нарушением правил безопасности.
– Хочешь, я посмотрю, что там? – предлагает мать Нина, замедляя шаг. Позади нас какая-то суета – остальные Матери догадываются, что произошло нечто непредвиденное. Я слышу, как мать Кимберли извиняется, а мать Табия ворчит.
– Нет. Все в порядке, – бормочу я. Доброта матери Нины усилиевает мое чувство вины.
Мы следуем дальше. На этот раз я стараюсь смотреть под ноги, чтобы не остановить взгляд на ком-то еще.
Как и в прошлый раз, Вивиан выходит из комнаты наблюдений и приближается к нам, почти бесшумно шагая по мраморному полу.
– Все ясно? – рявкает она.
– Да. Не мешать Холли вести