ты все-таки…
Мальчишки шли все дальше, почти не разбирая дороги. Дистанция между ними сначала сократилась до одного шага, потом до половины шага… Они приблизились к длинному старому дому, и впереди показалась низкая арка, ведущая во двор. Не сговариваясь, Берн и Хиригам свернули в ее полумрак и, вцепившись друг в друга почти как тогда, за школьной пристройкой, принялись целоваться.
– Вот бесстыдники! – послышался со двора женский крик. – А ну вон отсюда, негодяи! Пошли, кому говорят?! Я сейчас полицию вызову!
Всклокоченные, с горящими ушами, они выскочили обратно на улицу и торопливо зашагали прочь.
– Давай все-таки не будем… на улице… – пробормотал Хиригам, глядя себе под ноги. – И в школе тоже не надо. Мало ли…
– Угу, – согласился Берн, а сам подумал: «Где же тогда?»
Некоторое время они шли молча. Потом Хиригам опомнился, спросил:
– Мы что, не дошли еще до твоего дома?
– Ну… Дошли, прошли уже даже, – Берн в смущении остановился. – Я просто хотел еще погулять…
– У тебя дома есть сейчас кто-нибудь?
– Мама… Она всегда дома.
– Вот засада… А мой отец уже скоро вернется. Через час где-то, но все равно – пока мы обратно доберемся… Надо было сразу ко мне идти.
Хиригам раздосадованно посмотрел куда-то вдоль улицы.
– Можно на автобусе доехать, – предложил Берн. Предложил – и испугался. Это что же значит, они смогут остаться совсем наедине?..
***
Дни шли один за другим. Все как раньше, и все по-новому. В школе Берн и Хиригам вели себя очень тихо. Только на больших переменах уходили в пустынный конец коридора пятого этажа и сидели там вдвоем на подоконнике, болтая о всякой ерунде. Они напряженно замолкали, когда в коридоре раздавались шаги, и, оцепенев, неподвижно молча сидели, пока ученик или преподаватель не проходил мимо. Было страшно представить, что кто-нибудь догадается об их делах.
– Отец такого не простит, – признался как-то с нервным смешком Хиру (так для краткости стал называть его Берн). – Он над своей репутацией трясется…
Берн не представлял, как отреагировали бы его родители, если б узнали о свиданиях сына с парнем. Наверное, стали бы орать… А может, и ничего, стерпели бы. Проверять пока не хотелось. Слово «гей» то тут, то там мелькало в прессе, встречалось иногда в книгах и воспринималось большинством людей как что-то неприличное и смешное. Раньше отношения между двумя мужчинами считались крайне предосудительными и строго наказывались. Постепенно законы смягчались, свободы становилось все больше, но консервативное общество неохотно шло на обновление норм морали.
После уроков и между бесконечными музыкальными занятиями Берн кое-как выкраивал время, чтобы зайти домой к Хиру. И вот там все было уже по-настоящему, по-взрослому… Иногда Берн с удивлением думал о том, что он все еще учится в школе, как ребенок. Иногда они даже говорили об этом… «Вот исполнится нам по восемнадцать, уедем из дома,