маленькой армии, которую одевал и старался обучать наподобие прусской, существовавшей при Фридрихе Великом. Войско великого князя Павла, в полном его комплекте, состояло, кажется, из двенадцати батальонов, сформированных по образцам кирасирских, драгунских и гусарских полков, и из нескольких артиллерийских орудий. Великий князь раздавал дипломы и чины, имевшие значение только в его маленькой армии. Покрой форменного платья был совсем странный и совершенно не походил на форму русской армии; это было утрированное подражание старой форме полков Фридриха.
Несколько лиц из общества и некоторые придворные получили разрешение носить такую форму, – это были недовольные главным двором, примкнувшие к Павлу; только им он разрешал приезжать в его загородные дворцы для исполнения служебных обязанностей. К их числу принадлежал и Растопчин, игравший в царствование Павла выдающуюся роль и впоследствии заставивший так много говорить о себе по случаю пожара Москвы. Форму эту надевали не только на службу, но и когда являлись в Павловск или Гатчину, а также при посещении вечеров в Зимнем дворце (великий князь Павел никогда не приходил по вечерам к своей матери). При жизни Екатерины эта форма везде, кроме покоев великого князя, считалась контрабандой, и над ней насмехались без всякого стеснения.
Оба великих князя числились командирами в составе этих войск. Они отдавались обязанностям своей службы с неутомимым рвением молодых людей, которым в первый раз дали практическое занятие, и с серьезным сознанием важности исполняемого дела. Двор и общество видели тут только карикатуру, бесплодную и не имевшую значения; она ставила в смешное положение тех, кто в ней участвовал. Великие князья в особенности подвергались насмешливым нападкам за то, что, не рассуждая, так горячо пристрастились к этим причудам. Их сравнивали с детьми, играющими в деревянных солдатиков. Но молодые люди, не останавливаясь перед порицанием большинства, стремились лишь к точному исполнению желаний и даже эксцентричных капризов своего отца. Они входили в мельчайшие подробности военной службы и исправляли их с беспримерным усердием.
В этом замкнутом и обособленном мире были свои шутки, свое злословие, заключались дружественные связи, были свои признанные герои фронта, из которых ни один не оправдал этого имени на настоящей службе. На парадах и маневрах этой армии в миниатюре развертывались важные события, возвышения и падения фортуны, неудачи и успехи, которые приносили людям то ужас, то несказанную радость. Я узнавал об этом из разговоров обоих братьев, любивших рассказывать обо всех превратностях придворной жизни в Павловске. Для молодых великих князей это все-таки была активная жизнь, придававшая им значение в собственных глазах: хоть в кругу и очень тесном, но они играли роль, льстившую их самолюбию, удовлетворявшую их юношеское стремление к активной деятельности, и к тому же без необходимости предаваться умственной работе. Строгое однообразие, установленное при дворе их бабки,