за ним.
Дорога шла плавно в гору. Из пустой и безмолвной она превратилась в многолюдную, многоголосую и вскоре привела к фонтану в виде чаши на тонкой ножке, из которой округлым водопадом лилась, весело журча, вода. Здесь начинались владения бывшего эмира, а теперь Моралеса.
Британскую делегацию, как не имеющую большого значения, хозяин принял в рабочем кабинете, густо уставив его солдатами. Хоть и подписан между двумя странами мирный договор, а меры предосторожности не помешают.
Аугусто Моралес считал себя утонченным человеком, покровительствовал искусствам и придавал значение внешности. Черные волосы его были подвиты и спускались волнами до плеч. Кончики усов устремлялись вверх, короткая бородка имела форму конуса. Сюртук его, украшенный золотым шитьем по бортам и обшлагам, переливался цветами от нежно-голубого до темно-зеленого. То же самое брюки длиной чуть ниже колен. Оливер представил: если бы Моралес поднял и распустил задние фалды, как хвост, стал бы похож на павлина.
И точно как павлин, он полнился самодовольством и важностью. Пока британец приближался, испанец стоял неподвижно, сделав изящную позу: правую ногу отставил и чуть согнул в колене, левую руку приподнял, голову слегка склонил.
Обменялись поклонами и приветствиями. Оливер протянул письмо, Моралес изящно, двумя пальчиками, его принял и, не открывая, передал помощнику.
– Позвольте предложить вам кофе, капитан? – спросил совершенно не по делу хозяин кабинета.
– Нет, спасибо. Я хотел бы вместо кофе получить ответ на письмо.
С минуту Моралес перебирал пальцами левой руки, будто на них сидели ответы, и он не знал – какой выбрать.
– Э-э… Нам потребуется время для ознакомления и принятия решения, – произнес он, вежливо улыбаясь. Глаза черные и холодные, как дула пистолетов. Пусть этот молокосос только попробует возмутиться. Не успеет глазом моргнуть, как очутится в подвале, вон солдаты стоят с мушкетами наготове, ждут знака. Эти британцы слишком высокого мнения о себе. Забыли, как потрепали их голландцы двадцать лет назад, на их же территории – в Чатеме близ Лондона. Множество кораблей потопили, не говоря про людей. То же самое повторили французы при Бичи-Хэд. И эспаньолы повторят, как только возродится Непобедимая армада…
– Да, конечно, – сказал Оливер по-испански, не дожидаясь перевода. Показал – он не только понимает речь Моралеса, но и читает его мысли. Без удовлетворяющего ответа он не уйдет, и не испугается десятка солдат, что стоят вдоль стен. Пусть попробуют его арестовать, увидят, как умеют драться британцы. Как-то в кабаке Одессы они часа два впятером бились против целой толпы то ли греков, то ли русских. Отступили, но не сдались.
Моралес показывал полнейшую незаинтересованность, и капитан возмутился в душе. Кулаки сами собой сжимались, и сдерживая их позыв, он положил одну руку на рукоятку шпаги, другую сунул