даёт людям моральное оправдание снова открыться душеедам. А это уже было.
Эта дура сломала нашего болбеса, сказала Лопе, выходя из рубки и тряпкой вытирая руки от сажи. Поделом ей, добавила она, глядя на обескровленный труп аэринии, от которой тянулся длинный, постепенно ржавеющий кровяной след. Не говори так, Лопе, мягко сказала Элеа, она такая же теплокровная дочь человека-отца и человеческой матери, как и мы с тобой. Теплокровная?! Возмущённо вытаращила глаза Лопе, она предала теплоту своего тела, она же модификантка. Такая же грязь, как мантис, предавший свою человеческую природу.
Элеа присела на корточки возле мёртвой аэринии и закрыла ей веки: знаешь, Лопе, иногда у меня складывается сильное впечатление, что это не ты кровный потомок ересиарха Джинаха, а я. Я понимаю, что ты терпеть не можешь свою сомниатскую родню и сильно подозреваю, что ты сбежала в панепестимию, только чтобы не жить с ними. Но если ты хочешь стать буамини, тебе придётся оставить свою нетерпимость.
Матушка, я просто не приемлю этой слащавости, которую они несут. Мир есть любовь, всё пронизано любовью, это же чушь собачья, и Лопе возмущённо пнула голову мирмека. Буамини Элеа вздохнула и сказала: как бы то ни было, именно Джинах остановил каннибализм после скорбных событий. Это уже потом единобожники приписали все заслуги себе, а равнодушный к мирским благам Джинах им всё простил. Только из-за этого надо бы более уважительно относиться к его фигуре. Поклоняться ему в этом жестоком мире трудно, но уважать его необходимо. Даже не потому, что он твой двоюродный прапрадед. Троюродный, угрюмо поправила Лопе и тряхнула выбеленными волосами. Ты, кстати, пробовал мирмека, спросила она Кромма. Нет, удивлённо помотал головой Кромм. Зря, он на краба похож, чистый белок, только специй надо добавить. Я займусь.
Она подобрала валяющуюся на палубе половину мирмека за заднюю лапу и поволокла в сторону рубки. Уцелевшие полбашки инсекта стучали по щелястой палубе как мешок с щебнем. Лопе спохватилась, полуобернулась и сказала: матушка, нам срочно нужно найти живодела, иначе мы не дойдём до Привратника. Болбесу всё хуже, а я не могу всю ночь сидеть за него возле топки и прогревать нутониевые подъёмники. Скажи ему, чтобы взял южнее, ответила Элеа. Как увидит протоку на юг, пусть сразу сворачивает. Но южнее только поганые семьи живут, удивилась Лопе. Они тоже теплокровные дети человека-отца и человеческой матери, мягко сказала Элеа, им тоже требуется помощь буама. Матушка, порой вы невыносимы, фыркнула Лопе и скрылась в рубке. Ничего, дитя, Кромм защитит нас. Ведь так? Угу, кивнул Кромм.
Часа через четыре, уже практически в сумерках, скуна, взявшая курс точно на юг, дошла до пункта назначения. Кромм за это время успел сколотить из подручных средств и частей мантисов некое подобие турелей. Одну пневмопушку он установил на носу, а две оставшиеся – на корме скуны. Поскольку постоянно остывающему двиглу нужно было помочь, Кромм,