коллег и совершил чудо. Теперь Крестофор смотрел на треугольную спину отца, прыгающую впереди, опирался на палку, чтобы поспеть за ним, и думал, что если в свои шестьдесят девять Зехария всё ещё умудряется скакать как блоха, то, как пить дать, никогда не сдохнет. Нет на свете такой твари, которая бы справилась с Бешеным.
Люди побаивались Зехарию, но Крестофора любили, ведь он пошёл мягкостью в покойную мать, и его обходительность, негромкий голос и умение слушать собеседника неизменно вызывали уважение. Он не походил на отца ни в чём. Зехария смолоду носил длинные волосы, Крестофор – стриг свои тёмные волосы коротко и зачёсывал их назад. Глаза Зехарии постоянно горели яростью, были треугольными и маленькими, как у хорька. Глаза же Крестофора, большие и влажные, излучали доброту и участие. Голос Зехарии можно было сравнить только со скрежетом наждака по чугунному кнехту. Голос Крестофора ласкал слух даже не бархатистыми обертонами, а тёплой интонацией, обычно он даже с незнакомыми людьми говорил, как с друзьями.
Зехария первым спрыгнул на песок, подошёл к огромному остову драккарии, почти очищенному от мяса, и скрипуче сказал: Юнхелине Воронья Голова, избранная кане семьи резчиков, мне жаль, что твой сын погиб. Мы, водолазы, сделаем всё, чтобы найти убийцу. Женщина выпрямилась ему навстречу и ответила, с достоинством сдерживая слёзы: Зехария Бешеный, избранный кан семьи водолазов, благодарю тебя за помощь. Твоя дочь Арин сегодня показала всем нам, как храбры водолазы. Когда ты уже отпустишь её в наш дом? Всему своё время, проскрипел Зехария со змеиной улыбкой и погладил по голове счастливую Арин, прижавшуюся к его плечу.
Уле, сияя синими глазами, подбежала к Крестофору и обняла мужа. Тот отслонился и шепнул: не нарушай обычай, сядь на место. Уле обиженно надула губы и села на табурет рядом со свекровью. Вслед за ней все женщины расселись вдоль разделанной туши, опираясь на колени локтями и вытянув окровавленные руки вперёд. Мужчины подошли к своим супругам с вёдрами, опустились на колени и начали нежно омывать руки тёплой водой. Юнхелине с трудом проглотила комок слёз, ведь ей уже много лет никто не приходил омыть руки. Сантиф заметил выражение лица матери, взял ведро и присел напротив, выжимая тряпку: мама, всё будет хорошо. Устала? Юнхелине только молча кивнула головой. Её пальцы, покрытые мелкими ранками от чешуи и косточек, тряслись от недавнего напряжения. Сантиф покачал головой и начал отмывать их от липкой крови с нежностью, которую от него было сложно ожидать.
В этот момент раздался голос Крестофора: посмотрите на руки моей Уле! Нежнее морской пены эти руки! Тут же со всех сторон отозвались мужские голоса: тхе, ты посмотри на руки моей жены, вот где нежность! Зехария провёл рукой по пальцам Ине и крикнул: самые нежные руки у моей жены! Ох, вы бы знали, как они умеют касаться мужа!
Крестофор украдкой достал из кармана крохотный флакончик с духами и капнул в ведро, потом