в вену Крестофора. Короткая, но яркая вспышка пронзила тело, получение письма часто было болезненным, но не в этот раз. Сейчас ощущение оказалось хоть и интенсивным, но очень коротким. Прибыли гости, срочно нужно встретить их, как полагается, пересказал Крестофор жене содержание письма. Буама Некодим вышел им навстречу, прибывшие пока в гостевом домике под охраной до тех пор, пока затра Хантолеон не дал им разрешение на выход. А кто приехал, спросила Уле и лицо её озарилось детским любопытством, это уже гости на торг? Нет, милая, поцеловал её в нос Крестофор. Прибыла светлая буамини и угадай, что? Возможно, теперь мы сможем зачать ребёнка! Уле всхлипнула, отвела глаза, быстро отёрла рукавом нижний край век и шепнула: я отдам за это, что угодно. Я знаю, милая. Надо сказать отцу.
Крестофор встал с песка, чтобы пересказать отцу содержание письма, но Зехарии уже нигде не было. Ине тоже куда-то делась, хотя хвалительный обряд был в самом разгаре, мужчины пели, стараясь перекричать друг друга, хохотали и хлопали друг друга по плечу. Женщины краснели от сальных шуточек, закрывали лица, смеялись и подкалывали друг друга и чужих мужчин, заступаясь за своих мужей. Крестофор с удовольствием бы посидел со всеми, но отсутствие отца его насторожило, поэтому он чмокнул Уле в макушку и шепнул: я поеду и дам все нужные распоряжения, а ты побудь тут. Тебе ведь весело? Уле кивнула в ответ: конечно, весело. Просто я ужасно тебя хочу. Я тоже тебя хочу, но сейчас нам не дадут побыть вместе, гостей надо встретить, как положено. А потом? Обещаю, что потом сделаю всё, что тебе захочется.
Они поцеловались и Крестофор поднялся по ступенькам, тяжело крякая всякий раз, когда хромая нога подводила и боль поднималась вверх по бедру. Уле смотрела ему вслед с любовью, слегка морщась, когда он опирался на палку, скрипящую под его весом. Она морщилась, словно бы всеми силами хотела слегка приподнять мужа, облегчить ему подъём. Наконец, он справился с высоченными ступенями, обернулся и помахал ей. Она сложила губы поцелуем и игриво подмигнула, Крестофор улыбнулся и исчез за парапетом.
Когда его голова показалась над каменным бортом, которым оканчивались ступени, Крестофор моментально всё понял. Это было не впервые, Ине и отец сильно ссорились. Раскрасневшийся Зехария что-то яростно шептал, стараясь, чтобы звук его скрежещущего голоса не донёсся до поющих внизу людей. Он еле сдерживался и от этого всё больше багровел, его треугольные глазки побелели от гнева. Ине отрешённо смотрела в сторону, её лицо, как обычно, не выражало ничего, кроме ледяной вежливости. Я знаю, что таков обычай, но он не даёт тебе права называть меня шлюхой, донеслись до Крестофора её слова. Я не называл тебя шлюхой, прошипел Зехария. Ты говорил вещи и похуже. Зехария вздел лицо к небу и проскрежетал: женщина, у тебя вообще уши есть? Я всего лишь похвалил твою грудь! Я не собираюсь терпеть такого, мне всё равно, обычай это или нет, я не хочу, чтобы моё тело обсуждали на людях, ледяным колокольчиком