присутствии Павла, и был пожалован за это званием капитана и почетным правом обедать за одним столом с великим князем. Вскоре он стал главным советником Павла по военным делам. Он проявил рвение и изобретательность, осуществляя многочисленные идеи Павла насчет создания новой артиллерии, базирующейся в основном на автономных объединениях орудий и механизмов для большей мобильности. Во дворце была специальная комната, где он два часа в день обучал молодых офицеров математике и артиллерийскому делу. К концу 1795 г. он составил подробные инструкции по проведению занятий, которые впоследствии были опубликованы и долгие годы использовались в русской артиллерии12.
Алексей умел быстро добиваться результата и обладал неистощимой энергией. Он находил применение своим силам во всех областях жизни гарнизона и в 1795 г. был назначен «губернатором Гатчины». Но своего успеха он добился скорее благодаря наказаниям, нежели уговорам. Подчиненные ему офицеры время от времени пытались подать в отставку, но Павел никому не позволял нарушить свой долг.
Аракчеев по-прежнему был очень беден. Екатерина давала Павлу 10 тысяч рублей, которые он получал по частям дважды в год: на день своего рождения и на именины. Императрица щедро оделяла своих фаворитов, но оставалась глуха к просьбам сына о дополнительных денежных средствах. «Можно подумать, что тебя постоянно грабят, – писала она ему, – я не могу понять, почему ты постоянно нуждаешься в деньгах, хотя в действительности тебе должно их хватать на все». Однако, как прекрасно знала императрица, Павел не получал денег из казны на содержание своей гатчинской армии и был вынужден оплачивать ее существование из своего кармана. Только в этом случае Екатерина могла быть уверена, что армия великого князя не разрастется до опасных размеров. Поэтому Павлу приходилось занимать деньги, чтобы заплатить людям, и он жил в долг, чтобы обеспечивать их обмундирование. Один лишь его долг артиллерийской казне составлял к 1795 г. 60 тысяч рублей, но благодаря тесному контакту Аракчеева с Мелиссино Гатчина никогда не испытывала недостатка в провианте.
Доходы Аракчеева состояли исключительно из весьма скромного жалованья, которое он получал от Павла, к которому, когда у него было время, добавлялись деньги, заработанные частными уроками. «У меня была всего одна форма и одна пара лосин. Обычно ночью я их снимал, стирал и утром надевал влажными. Летом это было еще терпимо; но зимой я чуть не плакал, когда лосины примерзали к моему телу и ледяной ветер пронизывал меня насквозь», – вспоминал он13. Кроме того, бедность и происхождение сделали его изгоем в том обществе, в котором он оказался, и он держался на расстоянии от маленького кружка приближенных Павла. Ростопчин, камергер великого князя, окрестил Аракчеева «гатчинским капралом», и это прозвище сопровождало его всю жизнь14. Он был все таким же неуклюжим и неприятным, «как большая обезьяна, на которую надели форму», по замечанию генерала Саблукова, который в молодости