Оно сформировало в нем аскетизм и жестокость, которые впоследствии оттолкнули от него товарищей и вызвали недоверие у тех, кто не мог понять его, и ненависть коллег и подчиненных, ставших жертвами его суровости. Он не пытался найти подход к другим людям и, хотя знал о своей непопулярности, не пытался объяснить своего поведения никому, кроме нескольких близких товарищей. «Я знаю, что многие не любят меня за мою требовательность, – сказал он однажды. – Но что я могу поделать? Таким меня создал Бог». Аракчеев имел очень немного друзей и сторонников, поэтому его положение зависело от доверия и благосклонности императоров, которым он служил. У него не вырвалось ни слова критики ни по поводу все увеличивающихся странностей Павла, ни впоследствии по поводу его сумбурной политики. В Гатчине он добровольно взял на себя роль преданного исполнителя и первый восхитился, что Павел уделял столько внимания всем мелочам, связанным со строевой подготовкой, учениями и военным делом. Павел продолжал демонстрировать свое доверие Аракчееву и иногда свою привязанность к нему. Среди множества сухих указаний и выговоров, полученных от Павла, которые Аракчеев благоговейно хранил и впоследствии напечатал для себя и нескольких друзей, есть трогательное письмо, собственноручно написанное великим князем по поводу смерти отца Аракчеева в августе 1796 г., в котором говорится: «Я только что узнал о полученном вами печальном известии. Вы знаете о моей привязанности к вам, и у вас не возникнет сомнения в моем сочувствии вам, тем более что я знал покойного, который был человеком старой школы. Пусть Господь даст вам утешение»17.
Аракчеев немного общался со многочисленными приезжими, которые шли и ехали в Гатчину, но с двумя весьма примечательными гостями он встречался все чаще во время двух последних лет царствования Екатерины. Весной 1795 г. старшие сыновья Павла Александр и Константин стали приезжать из Санкт-Петербурга в Гатчину и находившееся неподалеку поместье Павловск по четыре или пять раз в неделю, чтобы поучаствовать в учениях, которые устраивал Павел. Это возобновление дружеских отношений между великим князем и его сыновьями произошло по инициативе шведского наставника Александра Лагарпа, который не слишком симпатизировал взглядам и образу жизни Павла, но давно хотел, чтобы отец и сыновья сблизились. Холодности в отношениях способствовала Екатерина. Она фактически похитила Александра и Константина, чтобы избавить их от влияния отца и самой контролировать их воспитание.
Екатерина окружила Александра заботой и любовью, которой никогда не баловала собственного сына. Она уделяла много внимания его образованию, обращаясь за советами к французским философам Гримму и Дидро, с которыми состояла в переписке. Мальчику внушались либеральные принципы французского Просвещения; под руководством Лагарпа Александр получил представление о европейском образе мыслей и более широкое образование, чем любой русский наследник престола до него. В то же время, часто посещая