извечный стыд. Это болезнь, – веско добавил Деорса. Он развернулся и посмотрел на доминуса. – Болезнь человечества. Люди были смертельно больны. И великая Благодать явилась нам истинным лекарством. Мы излечились.
– И должны вечно благодарить бога за великий дар, – добавил доминус, дотронувшись до лба. Деорса вторил ему. – Как думаете, какая же судьба постигла бы человечество, если бы не был нам ниспослан Глас Божий?
– Судьба? Едва ли это можно назвать судьбой. Вся предыдущая история показывает насколько гнусные и ничтожные решения формировали общество. Исход здесь мог быть лишь один – полное одичание.
– Одичание?
Доминус с интересом слушал его, опершись виском на кисть руки.
– Именно. Нисхождение до животного существования.
– По-вашему люди прошлого словно бы и не были людьми, но неким подобием разумных существ.
– Вы с этим не согласны?
– Не вполне. На мой взгляд, история – не есть череда грязных войн, но есть череда человеческих судеб. Это результат решений, как вы выразились. Решений, принимаемых не стадами злобного скота, но людьми, которые во все времена желали лишь одного – покойной, бессобытийной рутины, под покровом которой обычно и происходит оздоровление нравов и развитие морали.
– Человек не способен выстроить подобное общество. Ибо не все жаждали рутины, некоторые жаждали крови.
– Вы ошибаетесь, Ингион. Человек был бы способен на многое и великими были бы свершения людей прошлого. Имей они правильное представление о Боге. Но каждый предпочитал молиться своим личным идолам, которые преподносили персональную мораль на любой вкус, на любой выбор. И любой жаждущий крови, как вы выразились, получал релевантные предложения на рынке морали. Единая вера, – доминус встал и подошел к окну, – лишь единая вера ведет к благополучию и миру. И путь к ней долог и кровав – судьба человечества была бы жестокой, полной страданий и катастроф. Обрести единую веру человек мог бы лишь через немыслимые муки. И выстроить крепкое общество мог бы, но с большими потерями. И наступивший покой имел бы привкус горечи, и горькой была бы радость. И усталым был бы бестрепетный сон.
Он с улыбкой взглянул на министра.
– Нет, люди не одичали бы, друг мой, но были бы несчастны. И как бы скоро ни забывались несчастья, выстроить благодатный фундамент общества на костях жертв борьбы за истину невозможно. И счастье иметь единую крепкую веру не было бы полным и искренним, коли пришлось бы вырывать право на нее из глоток заблудших людей.
Деорса смотрел на него, не мигая. Доминус продолжал.
– Именно поэтому мы исполнены великой благодарности Богу – единению Четверых, даровавших нам жизнь – право вплестись в божественную артерию вселенной. С великой любовью и признательностью отдаемся мы Гласу Божьему на покровительство и суд и склоняемся в истовых молитвах перед вечностью