пятнышком, каждой щербинкой – ежедневно он шагал по ней в университет. Вечером он шел по ней же со станции домой – на работу приходилось далеко ездить, что нисколько его не печалило – спокойно и удобно сидеть в одиночестве и смотреть в окно поезда ему даже нравилось.
Город вокруг него стоял ровно и гордо, словно шеренга атлетичных спортсменов – вдоль чистых прямых тротуаров вытянулись высокие угловатые дома с большими окнами, большими дверями, широкими лестницами и строгими украшениями – колоннами да балюстрадами. Иногда встречалась аккуратная растительность – стриженые кусты, огороженные деревья, причесанные газоны между бетонными дорожками, по обочинам которых жались низенькие удобные лавочки. Фастарцы, как, впрочем, и большинство халехайдцев, ценили уют и изящество в сочетании с монументальностью.
Абби всё шел, рассеянно уставившись себе под ноги, кое-как огибая встречных прохожих. Но вскоре всё же налетел на здоровенного рабочего в тёмно-синем комбинезоне с символикой металлургического комбината. Рабочий ужасно спешил, по-видимому, он хотел попасть на давно начавшийся праздник и потому быстро шагал по дороге. Врезавшись в Абби, он отступил назад и треснулся затылком о фонарный столб. Абби же рухнул наземь, просыпав из кармана несколько монет, которые перекатывал в кулаке.
Рабочий охнул и схватился за больное место. Он обратил покрасневшее лицо на Абби и прохрипел:
– Не ушибся?
Он схватил его за грудки и легко поднял на ноги, притянув к себе.
– Так не ушибся?
– Нет, спасибо. А вы?
– Пустяк, – мрачно бросил рабочий.
– Прошу прощения.
– Прошу прощения, – эхом выскрежетал рабочий. Он утёр с красного лба выступивший пот, оправил одежду Абби и поднял упавшие на дорогу монеты. Увесисто вкладывая их по одной штуке в его ладонь, рабочий словно впечатывал так же туда и свои слова:
– Чтоб мать твоя… была здорова. Да чтоб сам ты… был здоров. Доброго дня, парень.
– Доброго дня.
Рабочий зашагал дальше, а Абби, пятясь, свернул в какой-то тупиковый переулок, в конце которого красовалась разноцветная вывеска магазина сладостей. Абби ни разу не бывал здесь, и обычно не имел привычки заходить в незнакомые магазины, но раз уж день выдался таким странным и насыщенным (Абби вновь вспомнил взгляд незнакомца в толпе), отчего бы не сделать его совершенно из ряда вон выходящим?
Он вошел в магазин и, не осматривая его пестрых витрин, направился прямиком к продавцу.
Худощавый старик в белом переднике подозрительно оглядывал посетителя и не торопился взвешивать кулёк карамели, что тот попросил.
– Ты чего это? – он указал пальцем в лицо Абби. – Чего это с тобой, милок?
Абби спокойно смотрел на продавца, проводя ладонью по лицу.
– Простите?
– Это ожог у тебя? Ты ожёгся чем?
Абби глянул в стеклянную