кто-то не выдержит, предаст… Предательство! До сих пор это слово звучало для Георгия, как звонкая пощечина. Сознавать себя предателем и жить дальше, превозмогая судороги совести… Уверять себя, что все вышло случайно и могло произойти с каждым… Потихоньку, по крупице собирал сведения о Живолупе. Старый номер молчал. Открыв телефонный справочник, Цыплухин обнаружил там и телефон, и адрес своего мучителя. Софья была на работе. Что делать? Георгий взял нож из кухонного набора и вышел на улицу. Ветер нес по улицам сухую пыль. Идти было полтора квартала. Цыплухин задумался и дошел всего за пятнадцать минут. Вышло очень скоро. Потоптался у подъезда. Позвонил в домофон, но в другую квартиру. Откликнулся детский голос. Цыплухин сказал, что принес почту разбросать по ящикам. Открыли. Пошел пешком.
В подъезде чисто. Ровно мигает под потолком на четвертом этаже лампочка. Жгут свет днем. Транжиры. Вот и дверь. Вот. Вот. Вот. Звонок не нажимается, кнопка залипла. Наконец понеслась тугая трель. Тишина. Шорох за дверью. Вкрадчивый голос:
– К кому?
– К тебе! – грубо ответил Цыплухин.
Молчание.
– Вы уверены?
– Не ломайся, открывай!
Замок щелкнул. Дверь тихонько открылась. Цыплухин шагнул в квартиру.
Живолуп, приседая от страха, прижался к стене. В его облике не было и близко самоуверенной бравады. Руки тряслись. В темном коридорчике, как рассмотрел Георгий, мебели совсем не было. Кухня, по правую руку, освещенная солнцем, была грязна. Не желая заходить туда, Цыплухин толкнул Живолупа дальше по коридору. Тот ступал и озирался. Зашли в зал. У стены стоял продавленный топчан. Обои со стен кое-где содраны и светятся черно-белым старые газетные полосы. Журнальный столик завален одноразовой посудой, перепачканной кетчупом и остатками пищи. Брезгливо оглядевшись, Георгий спросил:
– Как ты живешь в этом мусоре?
Живолуп хихикнул. Это единственное, что осталось от него прежнего – этот скорый смешок. В остальном они будто поменялись ролями. Теперь Георгий был хозяином ситуации, а Живолуп заранее проигрывал. Изумило Цыплухина то, что фальшивый «чекист» так безропотно принял свою роль. Совсем не удивляясь приходу Георгия, словно даже ожидая его. Это было странно. Но подумать об этом времени не было. Заметив в углу комнаты табуретку, Георгий присел на нее. Живолуп разместился на топчане.
– Братец, да ты в полном… погребе, – сказал Цыплухин. – Понимаешь, зачем я пришел?
Живолуп кивнул.
– Понимаю, – быстро заговорил он. – Ждал, что говорить, тебя… Вас… Ну, предполагал то есть. Это очень грустно. Все произошло совсем не так, как мне хотелось. Этот роковой звонок… Он все перевернул. Но кто же знал! Это была мелкая месть, я не спорю, но он очень грубо со мной обошелся, я тогда собой не владел… А вообще, удивительно, что пришли именно вы. Я ждал другого. Странно, вот именно вас я в этой роли совсем не представлял. Неужели передо мной прикидывались?
– Нечего базарить, – сказал Цыплухин и встал. Живолуп начинал юлить